Тайны закрытого мира
Шрифт:
– Оказавшись на совершенно необитаемом острове, – продолжала я таинственным голосом, – несчастный джинн сначала горевал и расстраивался, потом от скуки начал благоустраивать свой остров, посадил цветы и деревья, прикормил птиц и рыб и постепенно стал очень могущественным и умелым…
Ленди чуть скривился, но ложечкой бить по чашке не стал. Да в этом и не было необходимости, главное, чтобы версия совпадала в общих чертах, а детали мы уточним позже. Когда-нибудь.
– Но он был очень одинок и покинуть остров не мог, поэтому скучал и был… довольно унылым. Но однажды к острову прибило
– А может, – опасливо поглядывая на хозяев, спросил Ярик, – это была какая-то другая птица?
– Если ты такой умный, то сам и рассказывай, – возмутилась я, – а мне известно про попугая. Очень болтливого и веселого, но сильно потрепанного морской качкой. В другое время джинн просто вышвырнул бы несчастную птицу и купил на базаре сотню павлинов и жар-птиц, но в этот момент ему позарез не хватало собеседника.
Ленди стиснул зубы, но я могла поклясться, что вовсе не от оскорбления, а от еле сдерживаемого смеха. Джаф вообще отвернулся к окну и сделал вид, что ничего не слышит и не видит.
– И вообще, – гнала я пургу, – если сказка не нравится, так и скажите, я пойду к морю погуляю. А то развлекаю вас тут, а вы еще и капризничаете.
– Мне очень нравится, – мягко сообщил Неджериз, – продолжай.
– Еще бы, ты вообще любитель страшных сказок, – ехидно припомнила я. Он досадливо поморщился, хотя вряд ли среди нас кто-то был настолько наивен, чтобы поверить в эту гримасу.
Лично я прекрасно помню, какое у него было невозмутимое лицо, когда он стоял на коленях, закованный в цепи и с разбитым лицом.
– Ну так вот, пришлось джинну лечить и освобождать попугая. – Я сделала паузу и вздохнула – сейчас мне предстояло сказать то, до чего я исподволь додумалась, но не проговорилась пока никому. – И даже… влить в него частичку себя.
Они все замерли – не знаю, от неожиданности или страха, я же не ментал. Лично мне было интересно, станет Ленди шифроваться и стучать ложкой или давно ждет, что кто-то догадается о его новой сущности. Как по мне, он за время наших встреч бросил уже столько намеков и подсказок, что не понял бы только нелюбознательный.
– И вот тогда попугай выздоровел и стал его собеседником. Настолько преданным, что джинн называл его… цветком своей души. И все у них было прекрасно, они даже небольшое развлечение придумали: джинн просил проплывающих мимо пиратов снять попугая с высокой пальмы. За приличное вознаграждение, конечно. А когда это не удавалось, выставляли проигравших с острова. Пираты им были неинтересны, у них не было никаких особенных редкостей… или историй. Сами же пираты об этом даже не подозревали и продолжали с завидным упорством лезть на остров – уж очень хотелось награды.
– А мне кажется, тут немного неверно, – не выдержал свекор, и я мысленно ему поаплодировала.
Вот не зря же так расписывала этот момент, именно на такую реакцию и рассчитывала.
– Однажды пиратам все же удалось снять попугая с пальмы. Он там и в самом деле был привязан. – Колдун осторожно попытался доказать свою правоту, но тут насмешливо фыркнул Джаф.
– Извини, папа, – кротко сказала я и помешала остатки остывшего кофе, – у тебя были плохие сказители. За много лет джинн и попугай довели этот розыгрыш до совершенства, и в тот раз превзошли сами себя. Возможно, потому что впервые на пиратском корабле оказались пассажиры, которых они хотели бы видеть. И осторожно заманивали на свой остров, посылая с теплым ветерком аромат волшебных цветов и чудесные сны.
Моя чашка мгновенно наполнилась до краев, и от напитка потянулся вверх душистый парок. И как это понимать? Как простое гостеприимство или как извинение за ту выходку?
– Ты уверена, – насторожился Дэс и заглянул мне в глаза, – что именно джинн посылал ароматы цветов?
– Так мне рассказывали, – остановила я его предостерегающим взглядом, – и рассказчики были вполне достойны доверия. И ничего плохого, кстати, джинн не сделал. За годы, что он провел на острове в обществе своего… попугая, он многому научился и стал по-другому смотреть на окружающий мир и на отношения между различными существами. Но давай не будем отвлекаться, моя сказка подходит к концу. Тот колдун, что был хозяином джинна, постепенно перебил всех защитников мирного города…
Ленди сыпнул в свою чашку сахар и с остервенением помешал.
Черт, а вот такого я не ожидала. И как это может быть?
Кто мог выжить в том месте, куда сам колдун или его помощники увели элиту из покинутого мира? Куда, если поверить предположениям магистра, попадают ходящие и неудачливые ходоки через порталы. Где погибла даже семерка отважных магов, попытавшихся освободить миры от энергетического вампира.
Ведь нельзя же считать выжившими тех, кто живет там на положении рабов или домашней скотины. Тех, кто идет убивать незнакомых людей под заклинанием отвода глаз и в мощнейшем ошейнике. Кто не имеет возможности даже сказать «привет» своим братьям!
Нет, определенно, Ленди считал выжившими вовсе не этих бедолаг… Но как мне это проверить?
– А я слышал, что защитники не погибли, – неожиданно пришел мне на помощь оборотень. – У нас тоже рассказывают эту сказку, и там говорится, что они заперлись в самой высокой башне и не дают покоя злодею ни днем, ни ночью.
Я покосилась на отложившего ложечку эвина, спокойно пьющего свой чай, и хотела было спросить, где они берут оружие, но меня опередил Неджериз.
– И я слышал нечто подобное. Но говорилось, что у них уже кончаются припасы и скоро башня падет, – с нарочитой печалью сообщил он и смолк, поглядывая на хозяев.
Джаф медленно повернулся к столу и словно в задумчивости стукнул ложечкой по блюдцу таким жестом, каким отрясают прилипшую чаинку.
Уф-ф, прямо от сердца отлегло! Значит, не нужно прямо сейчас резко вскакивать и бежать куда-то с ключом наперевес. А то я уже прикидывала в уме, сколько магов и колдунов мы сможем собрать. Хотя еще один важный вопрос, возникший после вчерашнего отказа магистра принять ключ, я обязательно должна прояснить.
– У моей сказки был другой конец, – пожав плечами как можно беззаботнее, сообщила я, – более печальный. Там говорилось, что защитники настолько ненавидели злодея, что не принимали помощи ни от одного колдуна, который пытался встать на их сторону.