Тайные коды истории
Шрифт:
– Это понятно, но кто приводил его в действие?! Бог, вы хотите сказать?
– Нет, этого я не хочу сказать. Думаю, это была сила, разлитая во всей Вселенной, которую великие адепты умели привлекать, сосредоточивать и направлять. Эта сила носит название Акаша у брахманов, огненное начало у магов халдейских, великая магическая сила у каббалистов Средних веков, эфирная сила у ученых XIX века. Теоретически эту силу можно привлекать или непосредственно, или вызывать ее при помощи невидимых посредников, сознательных или полусознательных, которыми наполнена земная атмосфера.
– Мне кажется, вы перешли к какому-то чистому колдовству, – засомневался я.
– Да нет же, – недовольно отстранился Аль Башар, –
Аль Башар умолк. Его кофе давно остыл, хотя он и продолжал держать чашку в руке. Поставив ее на стол, он дал мне понять, что аудиенция окончена. Я поблагодарил его за помощь, хотя, признаюсь, согласен далеко не со всем, что он рассказал. Все относящееся к так называемым чудесам вызывает у меня сомнения, и управление некими эфирными силами не укладывается в мои представления о мире. Но факты, которые приводил Аль Башар, бесспорны, и этот человек, как историк и исследователь, заслуживает безусловного доверия. В любом случае все мое расследование «Дела Моисея» лишний раз убедило меня в том, что, если я чего-то не знаю или не понимаю, это еще не означает, будто оного не существует.
Смерть пророка
Вернувшись в отель, я лег спать, смутно пытаясь нащупать точку, которую мне нужно поставить в этом деле. Утром я проснулся от звонка администратора отеля: в холле меня ждала Нагуа.
– Аль Башар прислал тебе прощальный подарок.
– Бонус? – улыбнулся я.
– Вроде того. Смотри сам, я не знаю, что это.
Мой вчерашний собеседник передал для меня тяжелый конверт. Распечатав его, я увидел лист папируса, вложенный в некое подобие киота.
– Не открывай, – быстро предупредила Нагуа, – это для зашиты бумаги.
– Арабский, – увидел я текст на папирусе.
– Древнеарабский, – поправила меня подруга, – причем диалект северных арабов. Судя по начертанию букв, по состоянию бумаги и чернил, я бы отнесла документ примерно к IV веку до нашей эры.
– Можешь прочитать?
Она внимательно вгляделась.
– Сохранность ниже средней, края вообще сильно стерты… Подожди, дай разобрать.
Она внимательно изучала бумагу.
– Здесь говорится о смерти Моисея.
«Вот и та самая точка в рассказе», – мелькнуло у меня в голове.
Из конверта выпала записка от Аль Башара, написанная торопливой рукой. Без предисловий мой вчерашний собеседник кратко вводил меня в курс дела:
Этот рассказ написан историком Файсал-ибн-Заидом, придворным летописцем персидского царя Дария III, со слов предания, передающегося поколениями от того, кто был лично знаком с Израильскими старейшинами и сам находился среди примкнувших к бежавшим из Египта. Примите этот документ как подарок ищущего ищущему.
Я поразился щедрости его жеста: такой подарок был поистине бесценен. Последние два слова записки я сразу решил поставить эпиграфом к своей
– Ты пока позавтракай, я соединю воедино, что здесь написано.
Я успел позавтракать и пообщаться по скайпу со своим редактором, когда Нагуа позвала меня.
– Слушай.
Муса привел свой народ ко входу в Ханаан, и тогда он понял, что его миссия выполнена. Миссия состояла не в том, чтобы вывести народ Израиля из Египта, а в основании поклонения единому Богу. Когда он убедился в этом, то благословил своего преемника Иисуса Навина перед Ковчегом Завета, он благословил все человечество в лице двенадцати племен Израиля и поднялся на гору Нево, сопровождаемый Иисусом и двумя левитами. И тогда он начал призывать Ангела смерти.
Люди не полюбили его, но это не беспокоило пророка, его заботило другое: будет ли его дело жить вечно? Останется ли народ верным его миссии или снова обратится к былым ошибкам, следуя слабости духа? Приближающаяся смерть снимала завесу с будущего, и трагический дар предвидения будущего открывал перед пророком грядущие события. Он видел измены Израиля, видел царства, сменяющие Судей, и преступления царей. Самое страшное, он видел написанную им Книгу, искаженную и понятую ужасающе неверно, он видел свою великую идею, изуродованную до неузнаваемости, униженную невежеством священников и лицемеров, видел чистое предание, лишенное чистоты.
Но смерть уже встала перед ним и своей холодной рукой дотронулась до его сердца, наполняя его гневом против своего народа. Вспыхнув, Муса призвал на народ возмездие провидения. Он поднял отяжелевшую руку, и тогда Иисус Навин и двое левитов услышали последние слова пророка: «Израиль предал своего Бога, да будет он рассеян по всем четырем концам света!
Я покидал Египет с двойственным чувством. С одной стороны, я узнал все, что хотел узнать. И свое расследование считаю завершенным. Но вместе с тем все ответы, которые я нашел на свои вопросы, вызвали у меня множество новых вопросов. Я видел нить, которая тянется из глубины веков в наши дни, связывая события, погребенные под обломками древних построек, с библейскими сказаниями, средневековыми поисками и метаниями современного мира. Логика подсказывает, что связь времен не прервется в будущем. Я считаю, что уже основательно перекопал прошлое, у меня за спиной – тысячи километров, сотни часов за пыльными рукописями, десятки встреч с самыми удивительными и экстравагантными людьми. Мне интересно думать о будущем, и моя следующая книга будет о нем.
Послесловие
Когда я исследую прошлое, я всегда думаю о будущем. Мне кажется, все, что происходило раньше, – это ключ к тому, чего мы можем ожидать в будущем. Как я уже сказал, следующую свою книгу я планирую посвятить уже не тому, что было, а тому, что будет. Я столь тщательно исследовал прошлое, что вижу четкую закономерность исторических процессов. Я не называю себя пророком, но имею полное право назвать себя аналитиком. Слишком многое меня интересует в этом мире, чтобы я останавливался на каком-то одном пласте времени.
В моей новой книге я анализирую возможные сценарии развития будущего. Что ждет человечество, к чему оно придет и до чего доведет себя – эти вопросы притягивают не только меня, они занимают абсолютно каждого мыслящего человека.
А пока я ставлю точку и, если честно, делаю это неохотно. Каждый вопрос тянет за собой следующий, каждое раскрытое дело ставит передо мной новые задачи и загадки. Родные и друзья, которые видят меня от раза к разу, часто спрашивают, когда же я остановлюсь, чтобы наконец успокоиться и заняться своей жизнью. Что сказать? Я и занимаюсь своей жизнью, спокойствие для меня – кошмар, и я очень надеюсь, что мне еще долго не придется останавливаться.