Тайные корреспонденты "Полярной звезды"
Шрифт:
Вяземским выделены также следующие слова Пушкина из письма к А. Бестужеву: «У нас писатели взяты из высшего класса общества. Аристократическая гордость сливается у них с авторским самолюбием».
Вяземский отметил эту мысль с удовлетворением, полностью разделяя ее. Там же (ПЗ, VI, 87) подчеркнуты слова о Шишкове: «Кому же, как не ему, обязаны мы нашим оживлением?» Вяземский замечает: «И этого Пушкин не думал, а так промелькнула мысль».
В воспоминаниях Н. П. Огарева
«Я проводил <квартального> глазами; мне было гадко, хотя и вовсе не ново; кажется, можно было привыкнуть к мысли, что в русском управительстве, за исключением изредка безумца, мечтающего иметь благодетельное влияние по службе, служит только подлец». Вяземским подчеркнуты отмеченные слова. На полях написано: «Отчего дураку гадко?» и «Подлецы есть не только по службе, но и по литературе».
Вяземский не верит рассказу И. Д. Якушкина о том, что М. Ф. Орлов поцеловал Муханова, вызвавшегося убить императора (см. ПЗ, VII — 1, 19). Он пишет на полях: «Невероятно. Орлов не был, не мог быть за цареубийство».
Не оставил Вяземский без внимания и следующие строки из «Былого и дум»:
«Взгляд Станкевича на художество, на поэзию и ее отношение к жизни вырос в статьях Белинского в ту новую мощную критику, в то новое воззрение на мир, на жизнь, которое поразило все мыслящее в России и заставило с ужасом отпрянуть от Белинского всех педантов и доктринеров».
Вяземский подчеркнул выделенные строки и отметил на полях: «Эта оценка Белинского дает достаточное понятие о рассудке самого Герцена, который ничто иное, как политический Белинский».
Н. А. Бестужев рассказывал в своих воспоминаниях о том, как при допросах декабристов «комитет употреблял все непозволительные средства: в начале обещали прощения; впоследствии, когда все было открыто и когда не для чего было щадить подсудимых, присовокупились угрозы, даже стращали пыткою» (ПЗ, VII-2, 74).
Вяземский подчеркивает отмеченные слова и пишет на полях: «Если стращали пыткою, то пытки вопреки многим слухам не было. Это важное показание, освобождающее правительство и совесть Николая от тяжкого нарекания».
Н. Бестужев пишет: «Я знал от старого солдата, что Рылееву было обещано от государя прощение, ежели он признается в своих намерениях» (там же).
Вяземский пишет: «Мудрено старому солдату знать про обещание государя».
Наконец, внимание Вяземского привлекли три места из «Записок недекабриста» (т. е. Н. И. Греча):
«Полиция искала Кюхельбекера по его приметам, которые описал Булгарин очень умно и метко» (ПЗ, VII — 2, 98). Вяземский язвительно замечает: «Кстати,
Греч пишет: «Приверженцы Карамзина составили особое закрытое литературное общество под названием арзамасского, в которое приписали людей, поклявшихся в обожании Карамзина и в ненависти Шишкову» (ПЗ, VII—2, 109). Подчеркнув последние слова, Вяземский пишет: «Никакой подобной клятвы не было. Все было основано на шутке. И обожали Карамзина и ненавидели Шишкова все в шуточной оболочке». Греч рассказывает:
«В 1853 году встретился я с Тургеневым <Николаем> в Париже в rue de la paix, подошел к нему, поздоровался с ним. Он изумился. „Я думал, — сказал он, — что вы не захотите узнать меня“. — „А почему же нет? Я вижу в вас старого знакомца, которого всегда уважал, и бесчестно было бы, если б я от вас отрекся“. — „А вот Жуковский, — сказал он, — не хотел видеться со мною в Женеве без высочайшего позволения“. — „Жуковский иное дело, — отвечал я, — он служил при дворе, при обучении царских детей, следовательно, обязан был наблюдать отношения, которые меня не связывают“» (ПЗ, VII—2, III—112). Вяземский написал на полях:
«Тургенев не мог это сказать, потому что он был честный человек и знал, что Жуковский смело и горячо ходатайствовал за него перед государем».
20. ЦГАОР, ф. 279, оп. 1, № 625, л. 45 об.
21. Там же.
22. В Пражской коллекции Герцена и Огарева хранятся портреты И. Анненкова, А. Борисова, А. Бриггена,М. Фонвизина, М. Лунина, Н. Муравьева, С. Муравьева-Апостола, А. Одоевского, И. Якушкина (ЦГАЛИ, ф. 2197, оп. 1, № 948).
23. На роль В. И. Касаткина указывал Б. П. Козьмин. См. Б. П. Козьмин. Из истории революционной мысли в России. М., 1961, стр. 499–501.
24. «Записки декабристов», вып. 2–3, Лондон, 1863, стр. 3.
25. ЦГАОР, ф. 279, оп. 1, № 677, л. 2.
26. 16 мая 1904 г. В. И. Семевский благодарил Е. И. Якушкина за переданные ему для работы бумаги М. И. Фонвизина и записки Штейнгеля (ЦГАОР, ф. 279, оп. 1, № 647, л. 1).
27. Там же, № 331.
28. Там же, № 331, л. 19. Слова «в 50-х годах» приписаны другими чернилами и явно позднее; первоначально было: «в 1859 г.»
29. См. «Воспоминания и рассказы деятелей тайных обществ 1820-х годов», т. 1. М., 1931. Вступ. статья И. М. Троцкого к «Записке И. Д. Якушкина о 14-м декабря», стр. 161.
30. Там же.
31. Там же, стр. 162.
32. «Девятнадцатый век». М., 1872, стр. 236–237.
33. См. «Воспоминания и рассказы деятелей тайных обществ», т. 1. Вступ. статья Ю. г. Оксмана к воспоминаниям Ф. Ф. Вадковского «Белая церковь», стр. 190.
34. «Записки декабристов», вып. 2–3, стр. 166.
35. «Воспоминания и рассказы деятелей тайных обществ», т. 1, стр. 189.
36. ЦГАОР, ф. 279, оп. 1, № 328, л. 1.
37. Там же, л. 6 об.