Тайные полномочия
Шрифт:
— Атакуйте! — приказал он, усмиряя дыхание.
Генерал заметил только, как Ванзаров схватил Мангейма за пояс, они сцепились яростно, раздался сдавленный рык, после чего чемпион Петербурга взмыл легкой бабочкой и упал на спину, придавленный соперником.
— Туше, — сказал Ванзаров ему в лицо и быстро встал. — Два…
Мангейм саданул кулаком по полу, отчего паркет вздрогнул. Он вскочил и, уже не помня ни себя, ни правил, ни кодексов, кинулся на врага. Так хотел скрутить его в бараний рог, столько вложил силы в атаку, что не заметил одну мелочь. Ванзаров чуть отстранился, пропуская выпад. Мангейм по инерции полетел вперед, поскользнулся и грохнулся на паркет, больно ударив плечо. Вся энергия ушла в пустоту. Сила была растрачена зря.
— Не считается! — крикнул он. И ринулся снова.
Мангейм только успел подняться, как Ванзаров стремительным движением подхватил его, развернул боком, лишая точки опоры, и перекинул через бедро, держа в падении, тем лишая последнего шанса вывернуться. Мангейм приземлился на лопатки. Он был повержен.
— Три, — услышал он голос соперника, в котором не было и капли торжества. — Прошу меня простить…
Злость исчезла, словно ее сдуло. Мангейм встал с пола, не ощущая боли и стараясь не думать, как такое могло случиться. Чтобы не смотреть на врага, а тем более не подать ему руку, он вцепился в счастливый пояс, стараясь расстегнуть рывком, пальцы не слушались.
— Поздравляю, ваша взяла… — все-таки сказал он. — Где научились таким приемам?
— У меня были хорошие учителя, — ответил Ванзаров, застегивая запонки.
— Если со мной справились, значит, из Афин точно медаль привезете.
— Там видно будет. Не держите на меня зла. — Ванзаров протянул руку.
Мангейм не нашел в себе сил игнорировать жест благородства. Пожав ладонь победителя, он вдруг понял, что не испытывает к нему ни вражды, ни зависти.
— Желаю успеха, — пробурчал он, подхватил саквояж и быстро вышел, как уходит проигравший, оставляя славу, поле боя и счастье победителю.
Бутовский старательно отводил глаза. Хоть этот господин поразил его борцовским талантом, но как себя повести и что сказать, он не знал. Генералу помогли.
— Принимаете в команду? — спросил Ванзаров.
— Добро пожаловать… Только ответьте честно: ну зачем вам это нужно?
— Скажем так: во мне зажгли интерес к олимпийскому движению. Пылает он так ярко, что можно обжечься ненароком, — и Ванзаров чуть заметно подмигнул.
7
В недра Апраксина рынка даже полиция без особой нужды предпочитает не соваться. Постороннему здесь делать нечего. А вот пропасть, как в лабиринте Минотавра, можно очень просто. За внешним фасадом торговой галереи с чистенькими лавками, игривыми приказчиками, изобилием товаров и ярко разукрашенными витринами скрывается такое, о чем лучше не знать. Сразу за Садовой улицей во внутренних дворах начинается другой мир. Подвалы, запертые пудовыми замками, горы мусора и гнилого товара, штабеля бочек и тюки веревок, под ногами вековая грязь и объедки, которые бросают кому не лень. Шныряют здесь такие темные личности, что ни днем, ни ночью с ними лучше не встречаться.
Молодой господин, одетый в чистое, хоть и скромное пальто, шел уверенно, словно бывал здесь не раз. За каждым его шагом следили чьи-то глаза, но не нашлось желающего попробовать его на слабину, приставив к горлу ножичек. Злодеи, которые во множестве прятались по углам и тихим закоулкам, отчего-то не решились попытать счастья. Быть может, вид у прохожего был слишком самонадеянный, если не сказать дерзкий. Местные силу уважали, особенно, когда ее не стеснялись предъявлять.
Ванзаров нашел одному ему заметный ориентир, свернул за угол безвестного склада и наткнулся на оборванца, дремлющего под навесом на тюках рванины. Мазурик изучил его из-под прикрытых век и не счел нужным шевелиться. Ванзаров наклонился и что-то тихо ему сказал. Слова произвели нужный эффект. Оборванец сорвался с належанного места и куда-то исчез. Вернулся он так же прытко, сдернул картуз и вежливо доложил, что дорогого гостя просят.
В полуподвальном помещении было сухо и почти тепло. На пошарканном столе красного дерева возвышался бронзовый подсвечник. Оплывшие свечи освещали того, кто сидел за столом, лишь в части лица. Другая пряталась в темноте. Войдя под низкий свод, Ванзаров снял шляпу.
— Мир этому дому, — сказал он, впрочем, не поклонившись.
— Таким гостям всегда рады, — ответил хозяин. Вставать перед гостем ему было ни к чему. — Когда такие люди, как вы, Родион Георгиевич, с миром приходят, нам — одно удовольствие. Присаживайтесь, угощайтесь чем Бог послал.
Ванзаров выбрал стул с кривыми ножками, перетянутыми бечевкой.
— Дело у меня к вам, Семен Пантелеевич, вернее, совет ваш нужен, — сказал он, скрипнув шаткой мебелью.
— Без дела к Стеньке-Обуху ходить не стоит. А то, что за советом пришли, нам очень приятно. Чем могу помочь?
— Такая вот странная история. Завелся в ваших краях ловкий вор, который грабит состоятельных дам. Берет так, ерунду: то колечко с брильянтом, то перстенек драгоценный, то браслетик с изумрудами. В общем — мелочь. Хозяйки такие потери легко переживут и даже шум поднимать не станут. Не то что за приставом посылать. Работает ловко и чисто, сразу видно, профессионал высокого класса. И ведь такая странность: записочку с росчерком оставляет на месте украденного. Что совсем любопытно: придумал себе романтическую кличку.
— Вот затейник…
— Именно так. Да вы ее знаете.
— Не имею чести.
— Неужели? А мне кажется, что наслышаны о похождениях Лунного Лиса.
— Слыхом не слыхивал, — ответил Стенька-Обух. — Кто такой будет?
Ванзаров удивленно присвистнул.
— Ну надо же! Старшина воровской артели всей Казанской части не знает, что у него под носом творится. Завелся ловкий вор, жирную добычу снимает, а Семен Пантелеевич о нем и не слышал. Плохо дело.
— Да что же тут плохого?
— Что мир воровской подумает и одиннадцать воровских старшин нашей столицы? А подумают и решат: не тот уже стал Стенька-Обух, не держит в кулаке доверенное хозяйство и Казанскую часть, где столько состоятельных господ проживает. Надо бы ему смену искать…
Семен Пантелеевич по-доброму усмехнулся:
— Ишь, куда хватили! Не нашлось еще того, кто Стеньку-Обуха сменить вздумает. Быстро укоротим.
— По-всякому может повернуться. Но я рад, что о Лунном Лисе вы уже осведомлены. Да и как может быть иначе: у вас столько источников информации. Болтливые кухарки, болтливые прачки, болтливые слуги. Я уже не говорю про истопников, дворников и столяров. Все про всех знаете…