Тайные сестры

Максвелл Энн

— Смотрящая На Солнце была права, — прошептала Кристи, когда эхо затихло.

— В чем? — спросил Кейн.

— Всякий, кто потревожит Сестер… должен умереть.

Эпилог

Горячие струи источника ласкали кожу. Над Кристи

и Кейном сиял Млечный Путь, словно таинственный серебряный мост между прошлым и будущим.

Рядом на берегу мирно спал Моки, закутанный в одеяла. Кристи поправила сбившееся одеяло, чтобы ночной холод не потревожил пса.

— Ты его балуешь, — улыбнулся Кейн.

Кристи прижалась к нему и поцеловала.

— Хочешь и меня побаловать? — спросил он.

— А почему бы и нет? Ты же меня тоже балуешь. Иначе зачем я была с тобой с самого начала?

— Я думаю, из-за Моки.

Кристи рассмеялась и снова поцеловала Кейна.

— Тогда, значит, из-за Деннера, — шутливо предположил он.

— Типун тебе на язык.

Он рассмеялся:

— Что ж, Деннер в конце концов оказался не так уж и плох.

— Когда? До того, как пытался обелить Питера Хаттона, или после того?

Кейн шутливо плеснул водой в Кристи.

— Итак, в глазах всего мира Хаттон — благородный художник, который, рискуя жизнью ради своих произведений, пошел в пещеру именно в тот момент, когда Господь Бог моргнул и пещера обвалилась, — торжественно сказала Кристи.

Кейн фыркнул.

— А Отри оказался ревнивым любовником, который готов был убить Джо-Джо, только бы не отдавать ее другому мужчине, — продолжала Кристи.

— Не забывай, что Смотрящая На Солнце тоже кое-что получила.

Кристи вздохнула:

— Да. Я никогда не забуду, какие у нее были глаза, когда мы отдали ей вторую черепаху.

— Словно солнце взошло второй раз за один день, — согласился Кейн. — Что ж, обелить преступника — не такая большая цена за это.

Кейн крепко обнял Кристи.

— Совсем небольшая, — прошептала она.

— Во всяком случае, зачем миру знать, что твоя красивая знаменитая сестра оказалась воровкой и почти убийцей, а Питер Хаттон — безжалостным убийцей с лицом древнегреческого бога?

— И что Деннер оказался дураком?

— Джо-Джо тоже оказалась дурой. — Кейн снова плеснул водой в Кристи. — Ее любовничек просадил подчистую все их денежки. Впрочем, все мы так или иначе дураки.

— Уж ты-то по крайней мере не дурак, — сказала Кристи.

— Дурак. Такой дурак, что собираюсь просить женщину, которая ненавидит Запад, выйти за меня замуж и жить здесь.

— В таком случае я тоже дура, — прошептала Кристи. — Ведь я собиралась просить мужчину, который ненавидит город, жениться на мне и жить в городе.

Кейн замолчал. Затем он потянулся к Кристи и их губы слились в долгом и страстном поцелуе, гораздо более горячем, чем воды источника.

— Так как же? — спросил Кейн, когда их губы наконец разомкнулись. — Запад или восток?

— Да.

— Что «да»?

— И запад, и восток, — сказала она. — Летом здесь. Зимой там. У меня теперь нет работы, но я все-таки хочу кое-что рассказать Нью-Йорку.

— А осенью и весной?

— Обсудим. Проведем переговоры.

— Один из нас проиграет.

— Нет. Мы оба выиграем.

И они выиграли.