Тайные учения Тибета (сборник)
Шрифт:
В своей стране он был богачом и имел обыкновение покупать наугад массу вещей, совсем не зная их истинного назначения. Помню, однажды я увидела на этом крепко сколоченном силаче с могучими плечами головной убор трехлетнего младенца, украшенный невинными розовыми лентами.
Новый настоятель обычно именовался «господином из Тибета», так как он жил преимущественно в Тибете; он не походил на своего брата решительно ни в чем. Даже в Лхасе он слыл выдающимся ученым-грамматистом, имел высокую степень посвящения и соблюдал безбрачие, что среди духовного сословия в Гималаях было редкостью.
Возглавляемые
Затем Пе кушог приступил к совершаемому ежегодно обряду благословения монастырских зданий. Эскортируемый хором трапа, гнусаво распевающим молитвы добрых пожеланий, он промчался по коридорам монастыря, зашвыривая на бегу в каждую комнату немного освященного зерна. Несколько пригоршней ячменя, брошенных им с благосклонной улыбкой и приветствием «Траши ног» («Да пребудет здесь изобилие»), стегнули по полотнищам моей «палатки-спальни» и рассыпались по столу и по книгам в «кабинете».
Благоденствие! Благоденствие!.. После таких усердных заклятий и освящений монастырь должен был бы стать филиалом райской Обители великого блаженства.
Тем не менее монахи, видимо, чувствовали себя не совсем уверенно. Втайне они сомневались не только в своих собственных оккультных способностях, но и в оккультных знаниях ученого-грамматиста. А вдруг каким-нибудь бесам удалось избежать уничтожения? Они пока только притаились и приготовились снова приняться за старое.
Однажды вечером появился гомштен из Лаштена, облаченный во все атрибуты черного мага: пятигранная тиара, ожерелье бусин, выточенных из человеческих черепов, фартук резного ажурного кружева из человеческих костей, магический кинжал за поясом.
От стоял на виду у всех перед большим костром, чертил фигуры по воздуху жезлом-дорджи и, читая тихим голосом заклинания, наносил в пространство удары ножом.
Не знаю, с какими невидимыми демонами он сражался, но в фантастическом освещении пляшущего пламени костра он сам производил впечатление настоящего дьявола.
Лечение, которое я сама себе прописала, оказалось эффективным. Каковы бы ни были причины моего нездоровья — микробы ли лихорадки, исчезнувшие при перемене обстановки, умственное переутомление, развеянное новизной впечатлений, или же сознательные существа из оккультного мира, побежденные моей решимостью не поддаваться их влиянию, — что бы там ни было, но меня оставили в покое.
Тем не менее во время моего пребывания в Поданге имел место следующий странный случай.
Сидкеонг-тулку, сделавшись махараджей, вздумал убедить своих подданных отказаться от суеверий и исповедовать древний буддизм. Преследуя эту цель, он пригласил одного монаха-проповедника, философа Южной школы, для борьбы против антибуддийских обычаев, таких как колдовство, поклонение духам и пристрастие к спиртным напиткам. Монах этот, по имени Кали Кумар, принялся за дело. Для махараджи-ламы, настоятеля Поданга, были отведены в монастыре особые покои. Он занимал их в тех редких случаях, когда возглавлял отправляемые монахами религиозные церемонии. В бытность мою в монастыре он провел в нем два дня.
Однажды в предвечерние часы мы пили с ним чай и беседовали о миссии Кали Кумара и других способах просвещения закосневших в суеверии горных жителей.
— Невозможно теперь точно знать, — говорила я, — каким был настоящий Падмасамбхава, когда-то проповедовавший в Тибете. Несомненно только одно: тибетские «Красные шапки» из Сиккима сделали его героем легенд, поощряющим пьянство и нелепые пагубные обычаи. Они поставили его изображения на свои алтари и поклоняются под именем Падмасамбхавы злому духу собственного изготовления… Вот точно так же, как и вы сами, — сказала я, смеясь и указывая на статуэтку великого мага, восседавшего на алтаре в глубине комнаты в сиянии горящего у его ног светильника.
— Следовало бы, — снова начала я… и прервала фразу. Меня перебили. Между тем никто ничего не говорил. В комнате было совершенно тихо, но я живо ощущала присутствие какой-то враждебной силы… Третий невидимый собеседник вмешался в разговор.
— Ничего у вас не выйдет, что бы вы ни затеяли, — сказал он. — Люди в этой стране принадлежат мне… Я сильнее вас.
С изумлением внимала я этому голосу, не издававшему ни малейшего звука, и решила уже, что он просто был отголоском моих сомнений в успехе предполагаемых реформ, как вдруг махараджа ответил. Он ответил на то, чего я не говорила. Он возражал невидимому противнику его планов:
— Почему это у меня ничего не выйдет? — спросил он. — Возможно, чтобы изменить верования селян и низшего духовенства, потребуется много времени. Будет нелегко уморить с голоду демонов, которых они кормят, но победа все-таки останется за мной.
Он шутил, намекая на обычай колдунов приносить животных в жертву злым духам.
— Но ведь это не… — начала было я и запнулась… Мне вдруг пришло в голову, что, несмотря на отважное объявление войны демонам, принцу все-таки не чужды суеверия, и лучше будет ничего ему не рассказывать.
Не хочу утверждать, что мое мнение о суевериях Сидкеонг-тулку было правильным. Он, вероятно, был свободен от них в большей степени, чем я предполагала. Об этом свидетельствуют следующие его поступки.
По гороскопу махараджи, год, оказавшийся потом годом его смерти, был чреват для него всякими опасностями. Вера тибетцев в предсказания судьбы по гороскопу незыблема. Желая устранить враждебные влияния, многие ламы, в их числе и гомштен из Лаштена, предложили магарадже отслужить принятые в подобных случаях обряды. Сидкеонг-тулку поблагодарил и наотрез отказался, говоря, что, если ему суждено умереть, он сумеет перейти в мир иной и без священнодействий.
Я убеждена, что махараджа оставил по себе память нечестивца. Кроме того, все введенные им новшества и религиозные реформы были отменены. С проповедями, с запрещением пить пиво в храмах было покончено. Какой-то лама просто оповестил местное духовенство о возвращении к старым обычаям и привычкам.
Предсказание исполнилось — невидимый враг торжествовал.
Хотя моя штаб-квартира находилась в Поданге, я не совсем отказалась от экскурсий по стране. Во время путешествий я и познакомилась с двумя гомштенами из Восточного Тибета, недавно поселившимися в Гималаях.