Тайный дневник девушки по вызову

де Жур Бель

– Ладно, только не опускайся до того, чтобы потерять себя и продаться.

Я закатила глаза. Разве мы не миновали тот возраст, когда аутентичность значит больше, чем платежеспособность? У всех, кого я знаю, есть карьера, супруг или супруга, собственность или пенсионные сбережения. Или сразу несколько вышеперечисленных пунктов. Я засомневалась, что правильно поняла его слова.

– Помнишь, каково определение непродажности? – спросил он. – Никогда не делай за деньги ничего, что не стала бы делать бесплатно.

– Я провожу достаточно времени, ковыряя под ногтями! – Это получилось резче, чем я рассчитывала. –

Не думаю, что на этом можно сделать карьеру.

– Не язви, – отозвался Н. – Тебе это никогда не шло.

В конце концов, есть только один выход, к которому женщина может прибегнуть в минуту отчаяния. Когда со всем остальным ничего не вышло, когда банковские счета мигрируют из черного поля в красное, потом к предельному овердрафту и – наконец – приходит тщательно сформулированное письмо из банка, она должна собрать все свои силы и укрепиться духом перед неизбежностью.

Объявления о вакансиях.

Я начала с административных позиций. Общее знание компьютера? Есть. Организаторские навыки? Полно. С высокой мотивировкой и трудолюбивая? Типа того. Преданная делу? Какому – выстраивать встречи в расписании и отправлять факсом письма? Что, способность заклеивать конверты и перенаправлять входящие звонки нынче требует преданности?!

Возможно, это не для меня. Я принялась просматривать научные вакансии.

Я принялась просматривать научные вакансии. Кажется, что чем выше степень, тем ниже стартовая зарплата.

Удручающе! Может показаться, что чем выше степень, тем ниже соответствующая стартовая зарплата. А2 и А4 оба занимаются научной деятельностью и подтверждают мое подозрение, что гранты на исследования – это коварный план власть имущих по удерживанию умных людей от мыслей о вещах, подобных мировой политике. К чему обращать внимание на политику и прочие посторонние предметы, когда есть стипендия в 5000 фунтов, за которую нужно драться зубами и когтями?

Четверг, 27 мая

Я полна решимости не сдаваться, несмотря на то что газеты и вебсайты наталкивают на мысль, что экономика Лондона базируется строго на трех следующих слонах:

1. Копирайтинг и редактирование. Плавали, знаем… на самом деле не совсем так. Пыталась «поплавать и узнать», но была отвергнута всеми, от научных журналов до еженедельного издания под дивным названием «Мировой морж». Орган же местной утонченной филателии даже не удостоил меня письмом с отказом.

2. Временные работы и личные помощники. Определенно «плавали и знаем» – и больше никогда, никогда не захочу нырять туда снова! Снова натирать мозоли на кончиках пальцев, заклеивая конверты со счетами у какого-нибудь биржевого маклера – судьба слишком удручающая, чтобы о ней размышлять. А деградировать до того, чтобы забирать школьную униформу чьей-то дочки из химчистки… да по сравнению с этим копрофагия – фигня на постном масле!

3. Проституция. Проклятие!

Я могу остаться в бизнесе и стать независимой. Это означало бы, что мне больше никогда не придется отдавать треть своих заработков агентству. С другой стороны, это означало бы самой проверять своих клиентов, принимать звонки в любое время дня и ночи, поддерживать портфолио, организовывать охрану и… Ох! Слишком

много работы на одну меня! Едва хватало бы времени на плановую эпиляцию, не то, что на другие важные операции по поддержанию себя в форме.

Суббота, 29 мая

Письма. Формы заявлений. Загрузить, распечатать, заполнить. Конверты и марки на письмах, на которые я, вероятно, так и не получу ответ. А потом, вчера, ближе к концу дня – звонок из отдела кадров. Они хотят пригласить меня на интервью. На должность, которую я бы с радостью заняла.

Я попала в шорт-лист. И знаю, что список действительно окончательный и действительно короткий. У меня хорошие шансы.

Свершилось – я выхожу из бизнеса!

Из профилей на сайте агентства видно, что многие девушки, может, и не большинство, но значительная часть – родом не из Соединенного Королевства. Восточная Европа, Северная Африка, Азия. Британия ведет бойкую торговлю, импортируя секс-работниц.

Я не спрашиваю, что привело их в эту профессию. Это не мое дело. Меня не заставляли работать на агентство, надеюсь, что их – тоже. Если бы агентство действительно было конюшней для нелегалок, которых держит в узде властная сутенерша, она бы не нанимала так много местных девушек…

Или нанимала бы?

Я сознаю, если уж на то пошло, что в настоящий момент мое положение не сильно отличается от положения этих иорданок или полячек. Возможно, у них закончились студенческие визы, и они по уши в долгах. Как-то по ходу дела подразумевалось – не гарантировалось, это я понимаю, но подразумевалось, – что наградой за упорный труд в школе и получение диплома будет сносная карьера. В данный момент я гадаю, будет ли полугодовой стаж корректором фотографий в иллюстрированном журнале или помощником менеджера в розничной торговле таким уж удачным карьерным ходом. Плюс соревнование с сотнями других дипломированных выпускников за те же жалкие объедки…

Меня пригласили на интервью! Свершилось – я выхожу из бизнеса!

Но в настоящий момент у меня есть другие поводы для беспокойства – глажка блузок и вопросы на собеседовании.

Понедельник, 31 мая

Встала рано, чтобы успеть на поезд. Это был Лондон, о котором я знала только по слухам: мужчины и женщины в деловых костюмах, толпящиеся на платформах, дожидающиеся возможности занять место в переполненном вагоне. Многие выглядели слегка оцепеневшими, не вполне проснувшимися, другие явно встали рано, им, судя по всему, удалось поладить со своим расписанием. Я гадала, уж не пришлось ли некоторым женщинам со свежим макияжем встать в полпятого, чтобы выглядеть такими собранными к восьми.

Поезд прибыл вовремя, чтобы дойти до офиса, потребовалось меньше времени, чем я ожидала. Я завернула в кафе за углом – выпить чашку чая и скоротать время до встречи. Женщина, чье знание английского явно требовало курса коррективных занятий, приготовила мне напиток, налив в чашку молока задолго до того, как чай успел завариться, и прежде, чем я успела ее остановить. Я сидела за маленьким столиком лицом к окну, выходящему на улицу. Все вокруг меня, от строителей до администраторов, склонились над своими газетами. У меня газеты не было, и я принялась наблюдать за проходящими мимо людьми.