Тайный наследник для миллиардера

Тоцка Тала

Не успеваю опомниться, как слышу надрывное пивное дыхание и чувствую, как по телу шарят чужие руки.

— Поля, Полька, какая же ты стала, — шепчет отчим исступленно, и меня начинает подташнивать.

— Мама! — кричу изо всех сил. — Мама, помоги!

— Молчи, стерва! — наваливается на меня отчим, и я кричу еще громче.

Включается свет, в кухню влетает мать в ночнушке и с всклокоченными волосами.

— Я упал, — кричит отчим, — а она стерва бешеная! Орать начала, кусаться. Сколько она здесь будет проход в кухню загораживать? Ну

никаких сил нет!

— Мама, он лез ко мне под пижаму! — пытаюсь возразить, но натыкаюсь на прищуренный взгляд матери.

— Вова прав, ты неблагодарная, избалованная девчонка, отвечающая злом на добро. И попробуй только заикнуться, что он к тебе приставал!

…Через час я обнаруживаю себя в номере недорогой гостиницы, куда я приехала вместе с чемоданами. Сижу на этих чемоданах и реву.

Номер стоит дешево, но мне моих сбережений хватит совсем ненадолго. И как только наступает утро, я набираю телефон, который за ночь пыталась стереть из контактов раз двадцать.

— Ольга Ивановна, вы? Доброе утро, это Полина. Князева. Ольга Ивановна, я согласна.

* * *

— Я решила встретиться с вами, Полина, хоть это и не входило в мои планы. Сами понимаете, тема слишком деликатна и конфиденциальна, — женщина ненадолго замолкает, а я жадно ее рассматриваю, хоть скажу честно, без особого результата.

Лица собеседницы не видно, она в медицинской маске. Да еще и в полутемной комнате, чтобы свет падал только на меня. Но судя по голосу, женщина молодая, а по одежде — очень и очень обеспеченная.

Я хоть и недолго пробыла в модельном бизнесе, но различать луки mass-market от luxury научиться успела. Здесь все «лакшери». Если не haute couture.

До этого мы с заказчицей — так мне предложили называть мать ребенка, которого я должна выносить — связывались только по телефону. Она сама позвонила сразу после того, как я дала согласие на участие в программе.

Надо отдать должное, мне сразу было предложено переехать в отдельную квартиру, плюс на карту поступила приличная сумма денег.

— Но я же еще ничего не сделала! — честно попыталась я отказаться, но юрист заказчицы, Андрей, объяснил, что оплата будет поступать пошагово. За каждый плановый этап.

— Сейчас вы получили деньги за предварительное обследование. Это рутинные и не всегда приятные процедуры, которые требуют определенных ограничений. Вот они вам и оплачиваются, так что все в порядке.

Ну раз он так говорит, значит беспокоиться не о чем. Деньги я буду собирать, чтобы в итоге накопить сумму, достаточную для учебы. И пока что ничего безвозвратного со мной не происходит.

Зато я могу не думать о съемках, о контрактах и об отчиме.

Квартира — вообще мечта. Просторная, с панорамными окнами и лоджией-террасой. С полным набором бытовой техники и клинингом по желанию. Хоть каждый день.

Я прошла предварительное собеседование с психологом, который оценил, насколько я поддаюсь терапии и насколько восприимчива к методикам дистанцирования. А для меня и так все очевидно.

Я не должна эмоционально привязываться к ребенку, поэтому моя задача не допустить восприятия содержимого живота как ребенка. Ничего сложного.

— Вас все устраивает? — тем временем журчит голос заказчицы, и мне его звучание напоминает мурлыканье кошки. — Район, местоположение дома, квартира? Если нет, скажите, мы сменим.

— Нет, спасибо, меня все устраивает, — спешу заверить собеседницу. — Может, вы назовете мне какое-нибудь имя, любое, чтобы я могла к вам обращаться?

— Хм… — на миг задумывается собеседница, — ну, пускай это будет Анна. Вас устроит?

— Да, конечно, Анна.

— Прекрасно. Вы мне нравитесь, Полина. Еще на фото понравились и в записи. Вы не представляете, скольких претенденток я просмотрела. Сотни.

— Вы так говорите, будто мы с вами на кастинге, Анна, — вырывается против воли, и я спешу загладить оплошность. — Генетически это будет ваш ребенок, ваш и вашего мужа. Я всего лишь временный домик для вашего малыша.

Мне вдруг ужасно хочется уснуть и проспать все девять месяцев, пока во мне будет расти чужое дитя. Проснуться, когда все закончится, чтобы не помнить ничего. И никого.

— И все же я верю, что наш сын может что-то перенять от вас, Полина. Я много перечитала материалов, в том числе зарубежных, репродуктивные технологии не так хорошо изучены. И еще я верю, что в каждом случае свою руку прикладывают высшие силы. Как и должно быть в создании человека. А при таком развитии событий может быть что угодно.

— Сын? — удивленно переспрашиваю. — Почему сын? Это может быть девочка, похожая на вас. Или на вашего мужа.

— Нет, я очень надеюсь, что это будет именно сын. Моему мужу нужен наследник, он многого достиг, и как всякий обеспеченный человек хочет, чтобы было кому все передать. А так случилось, что я родить не могу.

Не верю своим ушам. Я не ослышалась? Она сказала «моему мужу», не «нам». Что за странные отношения в этой семье? Впрочем, мне до них не должно быть никакого дела, их ребенок — их проблемы. Но в душе уже ворочается что-то неуютное и тревожно звенит колокольчик. Вдобавок возникает неожиданная острая жалость к малышу.

Сама себя одергиваю и даже злюсь. Стоп, Полина, опомнись! Это их ребенок, только они несут за него ответственность. А ты всего лишь дом. Инкубатор. Емкость.

К счастью, Анна — приходится называть ее так — не замечает моих метаний и продолжает говорить.

— Свой выбор, Полина, я могу объяснить только тем, что это будущий ребенок сам вас выбрал. Не буду скрывать, наш случай сложный. Вам девятнадцать, у вас нет детей, а я конечно же предпочла бы иметь дело с уже рожавшей женщиной. Поскольку в законе это условие прописано достаточно определенно, нам пришлось найти другое решение. И оно заключается в том, что вы подписываете договор с клиникой об услуге ЭКО с использованием донорской спермы.