Тайный наследник для миллиардера
Шрифт:
Сколько лет, месяцев, дней, минут и секунд украла Нина у его дочери? И у Полины. Тимур глухо застонал, ударив кулаками об подоконник.
Как его девочка страдала без матери! Как он сам мучился тем, что его ребенок растет обделенным! И всего-то стоило ответить медсестре «да, это мой ребенок». Или привезти Полину с троллейбусной остановки сразу к себе домой.
Перед глазами снова встала Полина, которая теряла сознание, но при этом из последних сил пыталась сказать Тимуру, что у него есть
Он и на долю секунды не допускал, что она знала об этом раньше. Это про кого угодно, только не про Польку.
Она никогда не видела Нину, поэтому не узнала ее, когда та пришла в его дом вместе с матерью. А вот Нинка наверняка Полину узнала, потому и сбежала. Молча, не сказав ни слова.
Костя рассказал, что у водопада Нина стояла к Полине спиной и разговаривала с Ольгой. Полина услышала ее голос и узнала. Потому Нинка и слетела с катушек.
Зато Поля точно узнала Ольгу, не могла не узнать.
Тимур представил, как эти две суки прессовали девятнадцатилетнюю Полину, и порадовался, что Ольга ушла, а Нинка сидит.
Еще попробовал представить себя на месте Поли. Попробовал, и не смог. Он бы вообще ничего не смог, слился бы еще на начальном этапе.
У этой хрупкой девушки внутри такой стальной стержень, который не снился многим мужчинам. Полина не стала избавляться от сына Тимура, которому заранее вынесли приговор. Она пожалела его ребенка, не зная даже кто его отец.
Существует ли в этом мире система единиц, которой можно измерить степень его восхищения этой девушкой? Даже если бы Тимур обошел весь мир, разве мог бы он найти лучшую мать для своих детей?
Всех троих или…
Тимур закрыл глаза. Третий эмбрион. То, что его надо найти и отобрать у Нинки, не обсуждается. Но что с ним делать дальше? У них уже есть ребенок, Полина выносит и родит ему дочь или сына.
А подсадка эмбриона слишком непростая процедура. Слишком много всего нужно, чтобы тот прижился. К примеру, искусственно понизить иммунитет, сведя до минимума риски отторжения.
Тимур в свое время столько начитался о репродуктивных технологиях, что его еще долго тошнило от одного только упоминания о них.
А может, просто ничего не говорить Полине? Мало ей потрясений…
Кто-то тронул за рукав, и Арсанов дернулся от неожиданности.
— Тимур Демидович, ваша жена проснулась, — рядом стояла молоденькая медсестричка. — Вы можете к ней пройти.
— Вы в следующий раз громче топайте, — проворчал он, отталкиваясь от подоконника, — а то так и припадочным можно сделаться.
Пока шел к палате, обещал, что будет спокойным и уравновешенным, чтобы Полинка тоже успокоилась. Но как только увидел темные круги под большими блестящими глазами на худеньком личике, забыл и про спокойствие, и про уравновешенность.
Какое там спокойствие к гребеням, когда у него от этой девушки трое детей?
Или все-таки четверо? В конце концов, суррогатных матерей вон у той же Ольги целая база…
Подошел ближе, встал на колени возле кровати и прижался лбом к мокрой щеке.
— Я тебя люблю, Полька. Просто люблю и все.
Глава 32
Я прихожу в себя в больничной палате.
Как я здесь очутилась? Что я здесь делаю?
Ничего не помню. В голове какая-то каша из разрозненных картинок.
Но постепенно картинки складываются в пазлы, и всплывают в памяти кадрами вчерашнего дня.
Вчера мы с Тимуром, кажется, поженились.
Нащупываю на правой руке кольцо — нет, мне не приснилось и не привиделось. Тимур мой муж, мы вчера поставили подписи и обменялись кольцами.
Вспоминаю загородный комплекс, там еще был такой красивый въезд. Стоянка с машинами, много людей. Все улыбаются, здороваются со мной и с Тимуром.
К нам подходят Тагаевы, мы с Настей идем смотреть водопад…
А дальше, как простреливает. Нина.
Она там была с Ольгой, главврачом «Эдельвейса». Я узнала ее голос, которым со мной разговаривала таинственная заказчица Анна.
Я пыталась сказать Тимуру, что Богдан его сын. Только вот понял ли он меня? У меня получилось, или Тимур посчитал мои слова бредом?
А если не посчитал, не станет ли он меня презирать? А может и вовсе Бодьку отнимет?
Нет, Тимур не такой. Тимур настоящий мужчина. Такие не отбирают детей у их матерей.
И снова простреливает — ребенок.
Хватаюсь за живот, нащупываю под собой простыню, как тут открывается дверь и входит медсестра.
— Лежите, лежите, — бросается она ко мне, думая, что я собираюсь подняться, — вам не нужно вставать. Только если в туалет, но вы скажите, я проведу.
— Мой ребенок? — во рту пересохло, отчего язык ворочается с трудом. — Что с ним?
И словно огромная глыба скатывается с плеч вместе со словами:
— Не волнуйтесь, Полина, с вашим малышом все хорошо. Здесь ваш муж, я могу его впустить?
От напряжения прорывает резервуары, в которых копятся слезы, и я не могу их остановить.
— Тимур? Здесь? — смотрю на черное окно. — А который час?
— Два часа ночи. Я сейчас позову дежурного врача, только вы, главное, не волнуйтесь. Вам нужно попить, сами справитесь или помочь?
Она подает мне бутылку с водой и уходит. Не успеваю опомниться, как в палату врывается Тимур. И передо мной в один миг проносятся все наши короткие встречи.
В Стамбуле. По дороге в роддом. Под дождем.