Тайный советник императора Николая II Александровича
Шрифт:
– Молодой человек, потрудитесь представиться. Тем более, после того, как я, человек старше вас во всех отношениях, представился первым.
– Простите. Попов Сергей Михайлович, предприниматель из Москвы.
Адмирал не выглядит старше моих пятидесяти, но не спорить же с маньяком, от которого я завишу.
– Да, мне говорили, купец. Расскажите, пожалуйста, о вашей торговле.
– Я владелец и директор ООО «КаргоРусТранс».
– Гм… Ну хорошо. И как же вы стали владельцем в таком возрасте?
– Ну, я ещё в девяностые начинал. А последние 17 лет КРТ возглавляю.
– Так сколько же вам лет? С какого вы года?
– С 70-го.
– А не похоже. Тридцати трёх лет вам не дашь.
– Разумеется. Мне далеко уже не столько.
– А сколько?
– Пятьдесят, как нетрудно посчитать. Я в апреле родился.
– Молодой человек, потрудитесь подойти к зеркалу.
Зеркало здесь тоже как из музея, и чтобы к нему подойти надо оказаться сбоку от стола адмирала. А вот и матросик без усов. Что? Это я? Снимаю бескозырку. Вместо лысины (ну, не на всю голову, но очень заметной) короткая стрижка. Борода, кажется, только начинает расти. Но это я. Да, где-то на первых курсах я так и выглядел.
– Так что же – будем признаваться? Для шпиона вы ведёте себя слишком глупо. Вы спятили, или авантюрист? Сколько времени вы пробыли в воде?
– Мне казалось, что минут 15-20. Но теперь я ничего не понимаю. Не подскажете ли, какой теперь год?
– Вашей лодки мы не видели, а за такое время далеко уплыть вы не могли. А год теперь, как известно, 1903-й. Июнь, 23-е число.
– Простите, напомните пожалуйста, как вас зовут по имени отчеству?
– Константин Дмитриевич.
– Скажите пожалуйста, Константин Дмитриевич, это в вашей игре сейчас 1903-й год, или во всём мире? Если телевизор включить, там что скажут, какой теперь год?
– В цивилизованном мире, в Европе, год 1903-й. Мне говорили, что вы заговариваетесь непонятными словами, теперь я и сам убедился.
– Да, после вашего зеркала я уже ничему не удивляюсь. Или это не зеркало, а экран?
Начинаю себя разглядывать, даже рубашку задираю. Телу явно не 50, кажется, дело не в зеркале.
– А у вас, господин Попов, вероятно, готова своя картина мира. Я слышал, что у сумасшедших так бывает. Ну-с, расскажите, хотя бы в общих чертах.
– Родился я в 1970-м году, 7 апреля, в Лобне под Москвой.
– В каком, простите, году?
– В 1970-м.
– И кто же у вас там царствует?
– Президентом теперь Путин, Владимир Владимирович. То есть, в 2020-м он президент. А в 1970-м – тогда был генеральный секретарь ЦК КПСС, Брежнев Леонид Ильич.
– И много вы таких знаете, кто из будущего?
– Думаю, не меньше, чем вы. Вы скольких людей знаете?
– В общем, ясно одно – никакой торговли у вас в Москве нет. И, кажется, вообще ничего нет, даже сапог. Или вы вспомните, что у вас что-то есть в нашем времени? Возможно, родственники, семья? Просто знакомые?
– Разумеется, нет. Откуда, я здесь оказался меньше двух часов назад.
– А у нас некоторые надеялись на награду от вас. Зря, значит.
– Да уж, деньги я теперь не перечислю. Только и есть у меня, что часы и знания тут, – стучу себя по голове.
– Не дадите ли взглянуть на ваши часы? Может быть, они позволят что-то о вас узнать? И что же это за часы? Это что за цифирки?
– Ну, часы, минуты, секунды. Здесь год, месяц, число, день недели.
– А как вы эти цифры меняете?
– Да, теперь придётся поменять, год-то изменился. Ну и всё остальное выставить. Вот эти кнопки сбоку нажимаю, и так можно изменить.
– И так каждую минуту? А как вы узнаёте, сколько минут? Есть другие часы?
– В смысле? Смотрю сюда, и узнаю. А иначе зачем часы?
– Как цифры минут меняются? Это такой механизм?
– Да. Батарейка, микросхема, жидкие кристаллы. Да вот, посмотрите на секунды.
– Странно… Это электричество?
– Электроника. Да, на основе электричества. Но это не важно, такого в ваше время всё равно не сделать. Важнее мои знания. Вас, ваш экипаж, я хочу отблагодарить песней.
– Споёте песню? Вы певец?
– Нет, я плохо пою. Но, разумеется, я знаю песни, в ваше время ещё не сочинённые. Передам такую вашему экипажу, и у вас будет своя песня.
– А что, интересно. Своя песня, как бы гимн корабля. Ладно, послушаем. Господин Тузовский, пригласите, пожалуйста, запевал. Разбудите человека два-три. Надеюсь, песня будет стоить того.
Офицер уходит, и мы с адмиралом остаёмся наедине.
– А чем вы намерены заняться, господин Попов? Вот мы вас спасли, высадим на берег, а что дальше? Жить вам нечем, человек вы, по-видимому, образованный. Уж не хотите ли вы уехать за границу? В Англию или в Америку? Может быть, желаете места гувернёра в каком-нибудь хорошем доме?
– Константин Дмитриевич, вы ведь патриот? Представьте себе, какое преимущество получила бы Англия. Научные знания из будущего, техника, которую изобретут ещё не скоро. Наконец, просто знания будущего, что случится через год, через десять, через сто. Не лучше ли будет, если эти знания получит Россия? Вероятно, Господь не случайно послал меня на эту яхту, и я, как и вы, должен служить России через службу императору.
– Да… Этого бы многие хотели, место при императоре. Разумеется, есть и защита от толп подобных авантюристов. Я бы вас немедленно выпроводил, если бы не ваши часы. Ага, вот и наши песенники. Так как же вы хотите передать им… э…
– Просто напою, надеюсь, этого хватит. Нот я всё равно не знаю.
И я, как могу, исполняю Любэ «Там за туманами». Уже после первых двух строчек выражение лица адмирала меняется. Похоже, до этого он со мной говорил из снисхождения. Или, скорее, набирал смешных деталей для будущего рассказа о чудике, выловленном из моря.
Несмотря на некоторую одутловатость, лицо у него выразительное, и человек, кажется, непосредственный. Дослушав песню не перебивая, он с силой бьёт себя по ляшкам: