Те, кто убивает

Смит Брайан

– Hет. Я сделаю все, что ты скажешь.

Она встала и погладила его по макушке.

– Хороший мальчик.

Чак положил только что освободившиеся руки на колени и начал снимать скотч с запястий, морщась от того, что из-под него торчали волоски.

Эмили снова была на ногах, и вид у нее был раздраженный.

– Что, блядь, с этим происходит?
– oна выглядела как избалованный ребенок на грани истерики. Чак ожидал, что она в любой момент начнет топать ногами.
– Ты не можешь оставить ее в живых. Она знает, что я в этом замешанa,

и, черт возьми, она заговорит. Ты должнa убить ее.

Мисси подошла к Эмили.

– В самом деле? Это интересно. Потому что я совершенно уверенa, что мне не нужно делать ничего, чего бы я, блядь, не хотелa.

Чак предвидел это еще до того, как это случилось, но он догадывался, что Эмили этого никогда не понимала. Это было частью ее безграничного высокомерия. Она считала себя настоящей, неотъемлемой частью маленькой банды Мисси, но она сильно ошибалась.

Мисси ударила ее ножом в живот.

Затем выдернула лезвие и воткнула его снова.

Эмили ахнула, и ее глаза расширились, не веря своим глазам. Она отшатнулась и прижала руки к животу, кровь потекла у нее между пальцев и запачкала перед ее черного платья. Мисси преследовала ее, а она продолжала пятиться, двигаясь медленно, совсем не торопясь закончить начатое. Зои села и стала наблюдать. Они все наблюдали. Лысая девушка, Джули, отвернулась от него и следила за их продвижением к кухне.

– Эй, Мисси.

– Да?

– Конфорка все еще включена.

Мисси рассмеялась.

– Круто.

Она догнала Эмили, схватила ее за руку и потащила на кухню. Чак вытянул шею и мельком увидел раскаленный докрасна змеевик на конфорке. Его желудок сжался в ожидании того, что сейчас произойдет. Мисси прижала раненую девушку к плите, развернула ее и, взяв за запястье, направила к конфорке. Эмили сопротивлялась, пыталась вырвать руку, хотя кровь из ее ран капала на кафельную плитку кухни. Мисси ткнула ее кончиком ножа в бок, заставив Эмили вскрикнуть и отвлечься от борьбы за свою руку. Мисси воспользовалась возможностью и прижала руку к конфорке.

Мучительный вопль Эмили обжег барабанные перепонки Чака, и он отвернулся.

Посмотрел прямо на Зои.

Которая была свободна. И за которой никто не наблюдал. У нее был шанс. Очень-очень небольшой, но ей пришлось смириться. Он прошептал ее имя, и она посмотрела на него. Он кивнул на открытую балконную дверь.

– Беги.

Ей не нужно было повторять дважды. Она вскочила и бросилась бежать и уже добежала до двери, когда тот, кого звали Роб, выкрикнул предупреждение.

– Она убегает!

Джули резко обернулась и увидела, как она исчезла за дверью.

Мисси закричала на нее.

– Держи эту сучку!

Джули бросилась за Зои и через несколько секунд исчезла за дверью.

Чак услышал топот ног по балконной лестнице и молился, чтобы его девушка смогла убежать от той, другой. Но у той, другой, был пистолет. Зои была довольно спортивной, но ее ранили. И она не могла убежать от пуль.

Мисси снова ударила Эмили ножом и отпустила ее, чтобы присоединиться к погоне. Она исчезла за балконной дверью, а Эмили, застонав, поползла обратно в гостиную, оставляя за собой кровавый след на деревянном полу. Она остановилась в нескольких футах от Чака и протянула к нему дрожащую руку. Была видна тыльная сторона ладони, и у него скрутило живот при виде изуродованной, покрытой волдырями плоти. Реакция была чисто физической. Он не испытывал к ней никакого сочувствия.

– Пожалуйста... помоги... мне...

– Hет.

Он сжал правую руку в кулак и ударил ее прямо в лицо. Он услышал очень приятный хруст кости, когда она упала на бок. Она тихо застонала и не пошевелилась. Чак начал разматывать скотч, которым были привязаны его ноги к стулу. Его сердце бешено колотилось. Возможно, у них у всех еще был шанс. Если Зои удастся убежать от садисток достаточно далеко, он сможет освободиться и добраться до телефона, чтобы вызвать полицию.

Шаги, кто-то идет.

Роб.

Он пошел на кухню и начал выдвигать ящики. Чак услышал звон столового серебра, и его борьба с лентой стала еще более отчаянной. Он выругался. Если бы только он мог заставить свои руки перестать трястись. Эти ублюдки израсходовали столько скотча. Это заняло целую вечность.

Роб вернулся в гостиную.

В правой руке у него был большой разделочный нож, которым обычно нарезают индейку на День благодарения. Он махнул им Чаку.

– Прекрати.

Чак продолжал разворачивать ленту. У него не было выбора. Возможно, ему удалось бы вразумить парня до возвращения девушек. Если он собирался воспользоваться противоречивыми чувствами этого парня, то сейчас было самое подходящее время.

– Я не могу. Я не собираюсь сидеть здесь и ничего не делать. Зарежь меня, если хочешь. Мне насрать, - Чак продолжал разматывать скотч со своей правой ноги. Теперь он снимался все быстрее и быстрее.
– Ты должен мне помочь. Я расскажу копам. И я скажу им, что ты не совершал ничего по-настоящему плохого. Может быть, они отнесутся к тебе снисходительно.

– Уже слишком поздно для этого.

Чак закричал, когда нож полоснул его по лицу.

* * *

Он не почувствовал того, что чувствовали девушки, когда он это сделал. Он смотрел, как кровь хлещет из раны парня, и не почувствовал всплеска адреналина. Он почувствовал отвращение и вновь возненавидел себя. Это было не ради забавы. Это никогда не могло быть ради нее. Он просто делал то, что нужно было сделать.

Девушка с обожженным лицом закричала на него:

– Ты, сукин сын! Зачем ты это делаешь?

Роб сказал правду.

– Я не знаю.

Она еще раз назвала его сукиным сыном и снова разрыдалась.