Те же и Скунс – 2
Шрифт:
– У поворота на Чудово надо быть в девятнадцать ноль-ноль, – Журба обращался к Жене и был строг, даже не обратил никакого внимания на проходившую официантку. – Опаздывать нельзя, дело чести!
Торопливо дохлебали кофе с пирогом и тронулись в путь.
По городу Женя вёл белый «Ландкрюйзер» наиаккуратнейшим образом. Плечо, которого Журба с некоторых пор приблизил к себе, даже задремал в тепле на заднем сиденье. Потом джип выкатился на московскую трассу, и Женя придавил педаль газа. Мощный двигатель послушно зарокотал: «лошадей» в нём был такой табун, что чувствовалось – потребуй от него что только угодно, и он всё исполнит, и ещё останется колоссальный запас. И всё это по-прежнему
Ветер свистел за окнами до самого поста ГАИ в Ленсоветовском. Если кто не знает, здесь дежурят самые вредные и злые менты: любая сколько-нибудь приличная машина ими останавливается и подвергается тщательному изучению. «Ландкрюйзер» Журбы не стал исключением, и Андрей Аркадьевич даже забеспокоился, как бы не приключилось долгой задержки. Он помнил легендарную историю, в которую влип прошлой осенью пулковский лидер Базылев: остановленный гаишниками, Виталя со всей свитой добрых полчаса парился на мосту через Обводный, а когда добрался к себе в штаб-квартиру, то… обнаружил хозяйничающую там группу захвата. Плюс труп лучшего друга, ухайдаканного до сих пор неведомо кем…
…По счастью, злые ленсоветовские менты повода для придирок, как ни старались, найти так и не смогли, и Женя покатил дальше. Белый «Ландкрюйзер» не останавливался до самого Чудова. Уже в кромешной тьме он съехал на обочину и встал там, не доезжая с десяток корпусов до поворота. Время было восемнадцать пятьдесят пять.
– Ну ты даешь! – посмотрев на бортовые часы, восхитился Журба. – Никак за обедом хронометр проглотил?
Его довольный смешок вспугнул дремавшего звеньевого, и тот, выдернутый из сладкого сна, изумлённо спросил:
– А где эта, с искусственным хреном?.. Что ему снилось, один Бог знает.
– Мы её уже присыпали, а хрен тебе по почте пришлют, – фыркнул Журба. Потом очень серьёзно глянул на Женю: – Вот что, Джексон, я с колесниковскими замазался на штуку, что мы их сделаем. Приедешь первым на Среднюю Рогатку – отвечаю пятихаткой. Ну а не сможешь – повешу столько же на тебя. Так что не оплошай смотри.
Крылов промолчал…
В это время на встречной полосе показалась чем-то смахивающая на жабу «Тойота Форраннер». Видно, колесниковские тоже считали, что точность – это вежливость королей. Громадный «Ландкрюйзер» проморгал бы только слепой и «Форраннер», не доезжая до поворота, вильнул к правой обочине, а потом трижды моргнул фарами.
– Они, сука буду! – Журба азартно хлопнул сначала себя по коленкам, потом водителя по плечу: – Валяй, Джексон, мигни им и пристраивайся рядом. Да шевелись ты, сонная муха!.. Жми давай!..
– Бабушка не велит, – буркнул Женя в ответ. Это были его первые слова за всё время пути.
Журба перестал его понукать, и он развернулся, как только на дороге появился просвет. Через минуту джипы поравнялись, и «Форраннер», резко рванув, легко и стремительно улетел с места вперёд.
– Давай!!! – заорал Журба. – Жми, Джексон, покажи Москве, что такое Питер!..
И началось. Обе машины были способны развивать скорость за полтораста километров в час, «Ландкрюйзер» чуть больше, но запруженная трасса сводила на нет его преимущество. Здесь не дашь полной воли горячему табуну под капотом, – изволь считаться с большегрузными фурами, новгородскими автобусами и даже с легковой мелкотой, которую черти носят по пригородным дорогам. «Ландкрюйзер» и «Форраннер» лавировали в потоке, как два слаломиста на спуске, – слепили встречных яркие фары, исчезали за кормой попутные машины, ревели могучие моторы, пищали, отражая обмен мнениями, сотовые трубки в руках двоих вожаков, да квадросистемы надрывались блатной песней:
ИВодитель у колесниковских был настоящий ас, это Женя понял мгновенно. Не рисковал зря, не пытался оторваться на бешеной скорости. Ехал очень быстро, но безопасно, уверенно держась впереди «Ландкрюйзера» на расстоянии пяти корпусов. Наконец, изловчившись, Женя ринулся влево и, как следует пришпорив машину, всё-таки достал упорного конкурента. До самого Ленсоветовского шли ноздря в ноздрю, с переменным успехом вырываясь вперёд, но на КПП в благородное состязание вновь не по делу вмешались злые менты. Может, знали, кто ездит на крутом белом «Ландкрюйзере», и решили попортить кровь, остановив его по второму разу. Выскочил сержант в светящейся портупее, махнул полосатой палкой… и всё, гонкам звездец!..
…Джип москвичей пролетел было дальше, но потом… свернул на обочину и встал, поджидая соперника… Мол, отлезут же менты поганые когда-нибудь, тут-то мы и продолжим!..
– Ну, суки, ну, падлы легавые, взорву их куток к едрёне фене!.. – шёпотом матерился Журба. Кроме праведного гнева его распирала гордость за братьев по оружию: – Во люди, по понятиям живут! Давай, Джексон, подгребай к ним, стартуем по новой…
Подравнялись, дали по газам, понеслись. А кончилось дело тем, что на Среднюю Рогатку, сиречь площадь Победы, прибыли синхронно, словно в одной упряжке.
– Ну, бля, Джексон, ты и водила! – Слегка уставший «Ландкрюйзер» остановился в тихом проезде рядом с «Форраннером», и Журба в восторге вытащил из кармана бумажник: – А базарили, никому ихнего спеца не достать!.. Говорю, держи пятихатку!..
…В это время открылась дверца «Форраннера», наружу вылез водитель, и при свете уличных фонарей Женя увидел Володьку Юровского.
Того самого Юровского, которого он как-то пёр шестнадцать вёрст на своём хребте. Солнце палило немилосердно, жутко хотелось пить, а Володька прижимал руки к животу и тоже хотел пить, но Женя ему пить не давал. Во-первых, потому, что пить было нечего, а во-вторых, потому, что у Володьки в животе сидел осколок, и пить ему было нельзя. Постепенно кончилось действие промедола, и Володька начал сперва страшно стонать, а потом кричать, громко, надсадно, возле самого уха. Женя тогда был тоже ранен – в руку. Ночью он слизывал влагу с камней, а Володька не кричал только тогда, когда терял сознание. Дважды Женя бросал его, посчитав мёртвым, и дважды возвращался на сорванный страданием голос, а Володька кричал все тише и тише, и уж точно не гонял бы сегодня на джипе, если бы их вовремя не подобрали свои…
Женя выбрался из «Ландкрюйзера» и пошёл Володьке навстречу. Всё правильно – ещё бы после такой гонки водителям не познакомиться, не похлопать друг друга по спинам… Вот только ноги почему-то были совсем деревянные. Юровский смотрел на Женю во все глаза.
– А ты, пацан, молодец, прямо не ожидал, – сипло похвалил он Крылова и, хотя взгляд его так и кричал об узнавании, добавил: – Тебя как звать-то, кореш?..
Большая волна
Плавучему ресторану «Цунами» были не страшны невские наводнения. Бетонные сваи защищали его от любых ударов стихии – он лишь поднимался и опускался вместе с уровнем воды, как большой поплавок. Да и стихия здесь была далеко не та, что где-нибудь около Стрелки. Тихое, приятное во всех отношениях, интимное место…