Те же и Скунс – 2
Шрифт:
Так он и сидел, пока «БМВ», притормозив, не скользнул в гостеприимно распахнувшиеся ворота.
Большие хлопоты с маленьким ноутбуком
Когда-то, когда настоящие фирменные джинсы были большим дефицитом, советская промышленность совершила подвиг и наладила выпуск ткани, тоже именовавшейся «джинсой». Прямо скажем, большей частью весьма специфическая была ткань, но ведь покупали же, да ещё как покупали! Расхватывали!.. С тех пор прошли годы, страсти по недоставаемому дефициту давно улеглись, но слово осталось. И даже вошло в журналистский жаргон
– Джинса, явная джинса!.. Опять разбираться!.. – свирепел главный редактор, откладывая в сторону очередной лихой репортаж.
Речь шла о скрытой рекламе, за которую фирмы платили долларами. «Джинса» была полностью в духе эпохи первоначального накопления капитала. Шустрая журналистская молодёжь, вовремя уловившая этот дух, успела снять сливки и обзавестись не только хорошими иномарками. Теперь джинсу тоже иногда гнали, но деньги шли в редакционный «общак». Если же человека застукивали на личном интересе, он мог легко вылететь из газеты – да ещё и с волчьим билетом.
Практикант Максим об этом не догадывался. Едва представившись Благому, он на неделю исчез, и Благой в карусели дел про него вспоминал редко.
– А где Максим? – наконец спросил он у Лёши. – Не заболел?
– В фирме, наверно. У нас многие сейчас подрабатывают…
Наконец объявившись, «пропащая душа» вручила Благому три страницы компьютерного текста:
– Вот, Борис Дмитриевич, почитайте… Текст был написан бойко и складно и посвящался магазинам на Невском. Свободный такой репортаж. Ходит себе человек, прогуливается, заглядывает то в одно заведение, то в другое. И что его там особенно впечатляет, о том и рассказывает.
Благой насторожился, лишь когда дочитал до середины. Как-то подозрительно тепло автор отзывался об одних магазинах, а для других не находил ни единого похвального слова. Благой не поленился, съездил в два-три обруганных магазина, поговорил, и его опасения подтвердились. К директорам на днях действительно заходил молодой журналист. И обещал похвалить их в газете. Совсем задёшево. И не в каком-нибудь бульварном листке, а в «Ведомостях». Они не клюнули. За что и получили от Максима по полной программе. В магазины, удостоенные практикантом похвал, Благой не стал заходить. Самому Максиму тоже вряд ли стоило впредь посещать их. Деньги-то взял, а вот с газетными похвалами не получилось…
Борис Дмитриевич скандала решил не раздувать и взгрел практиканта наедине. Тот поклялся, что понял. И через несколько дней принёс свои размышления о частных автомастерских. Выдержанные точно в таком же духе. Джинса просто резала глаз.
Благой вспомнил, какое хорошее впечатление Максим на него произвёл при первом знакомстве, расстроился и решил дать парню последний шанс: отправил на срочный репортаж. Такой причём, где особой корысти извлечь было вроде нельзя. Речь шла о довольно обычном питерском происшествии: новенький «Форд Фиеста» пропорол решётку и на глазах у изумлённого гаишника рухнул в Фонтанку. На счастье двух подгулявших девиц, сидевших внутри, гаишник оказался парень не промах – мгновенно вызвал подмогу, а сам прыгнул в воду и выволок из ледяного крошева обеих.
Максим проявил поразительную разворотливость. За несколько часов отловил всех фигурантов – которые, понятно, вовсе не дожидались его на речном
– Понимаю, девицы, но лейтенанта за что?.. – безнадёжно спросил Благой.
– Так гаишник же, – удивился Максим. – Они все идиоты.
Благой засмеялся. Так смеются, когда ни на что иное уже не осталось энергии.
– Иди отсюда, – сказал он практиканту, и Максим удалился, не очень поняв реакцию руководителя.
– Это клиника, – сказал Благой Лёше Корнильеву на другой день, успокоившись и приняв окончательное решение. – Как клептомания. Неизлечимо… – А про себя подумал: «Чего доброго, далеко мальчик пойдёт…» – Ты ему при случае передай, что работают у нас с людьми, которым доверяют. Специфика такая. Не хочу я его больше видеть, так что лучше пускай совсем не приходит…
Лёша даже испугался за однокашника:
– А зачёт как же?..
Борис Дмитриевич устало махнул рукой:
– Его проблемы. Где хочет, там пускай и получает. Но только не у меня.
Вечером он ехал домой с подпорченным настроением. Душу грело только то, что дома ждал компьютер с недописанной статьёй и наполовину набранным планом телепередач… Мечты, мечты!.. Как оказалось – несбыточные. Зажигая в прихожей свет, Борис Дмитриевич ощутил чуждый запах. Пахло курильщиком дешёвых сигарет. Подобные запахи Борис Дмитриевич выделял немедленно, поскольку сам никогда не курил. Стоило сыну постоять в туалете среди курящих ребят или жене посидеть на семинаре, где её обкуривало сразу несколько дам, – он засекал это немедля. Он даже думал когда-то, не начала ли Настя курить.
Для начала он сделал себе на кухне бутерброд с колбасой, подогрел чаю и с кружкой в руках отправился за компьютер.
…И увидел, что ноутбука на столе не было. Нехорошее предчувствие мигом отбило аппетит, он оставил надкушенный бутерброд и торопливо заглянул в комнату Насти. Потом в комнату сына и снова на кухню, где только что был. Компьютер исчез.
Жена подошла сразу, едва он набрал номер.
– Ты домой заезжала днем? – спросил Борис Дмитриевич. – Я… понимаешь… Компьютер куда-то делся.
– Компьютер? – удивлённо переспросила Настя, и смутная надежда, что она унесла ноутбук на работу, тут же растаяла. Оставался только один вариант, и Благой, послушав дыхание жены, понял, что она думала о том же, о чём и он. И ей было так же страшно, как и ему.
– Я беру такси и еду, – сказала она затем.
Все тридцать минут, пока она ехала, Благой сидел на диване с ощущением тоскливого ужаса, тупо зациклившись на одной мысли: «Олег… Господи, Олег…»
– Олег этого сделать не мог! – сказала Настя сразу от дверей. – В квартире всё цело? Ты проверял?