Теарнская партия
Шрифт:
«Самая правильная политика – никого особенно не приближать и в то же время никого особенно не отталкивать. Искусство государя состоит в тонком жонглировании мнениями и интересами подданных».
Ильтар украдкой смотрел вслед принцессе Лорне и принцу Феррену и понимал, что все очень плохо. Он не мог бы сказать почему. Никого ни в чем не мог бы упрекнуть, и дело было не только в том, что другой уводил его… любимую девушку?
Ильтар впервые подумал о ней так, и ему стало еще тяжелей, если это вообще было возможно. Потому что походка Феррена была походкой
Принцесса Лорна в опасности? Или это просто ревность? Ревность неудачника к более везучему сопернику?
Он не мог объяснить свои чувства. Да он и сам их понять не мог! Просто все было очень плохо. А все, на что он был способен, – не кричать от ужаса. Вместо этого он вел светскую беседу… уже с тремя троюродными племянницами и двумя троюродными племянниками нового короля. Та, что подошла раньше других, бросала на остальных взоры, способные мгновенно испепелить дракона.
«Хорошо, что они здесь не водятся», – с мрачным сарказмом подумал Ильтар, под взглядами новых собеседников все больше ощущая себя желанным призом, упакованным и даже перевязанным ленточкой.
– Вы удивительно правы, графиня, – чуть склонился он, отвечая на очередную глупость и краем сознания понимая, что все это безобразие когда-нибудь да кончится. Должно кончиться.
Впрочем, его это нисколько не утешало. В его сознании стоял неумолчный грохот рухнувшего мира.
Что ж, он мог бы даже ответить взаимностью этой хорошенькой хищнице. В конце концов, какое дело мертвецу, где его могила? Или… даже не этой, а вон той, у нее такая своеобразная манера растягивать гласные… Или обратить внимание на ту, она очень даже ничего, поинтереснее прочих… и так мило моргает. А молодые люди… куда-то его приглашают… охота, говорите? Охота – хорошее дело, почему нет? Какая ему разница, если он уже умер?
Разница была.
Она заявляла о себе столь властно, что ее глас был слышен даже сквозь тот самый грохот. Ее глас доносился даже до мертвеца, сквозь всю толщу могильной земли, на самое дно его мрачной могилы. Эта разница подымала в атаку мертвых воинов и посылала вскачь убитых коней. Она делала походку твердой, взгляд уверенным, и поступки правильными. Она брала бразды правления в свои руки, когда несчастный мальчишка, сбитый с ног и ошеломленный своей первой любовью и тем, что из нее вышло, валялся на полу в корчах и рыданиях.
Долг. Служение. И только потом – смерть.
И все бесконечное время, пока очередной день бала не подошел к концу, в теле принца Ильтара ходил, говорил, кланялся, любезничал, шутил и танцевал Его Величество Этикет.
Ответить взаимностью? Этим? Это не выгодно Ирнии.
Но грубость тоже не выгодна.
Тонкая ложь. Пусть надеются. Быть может, когда-нибудь…
Дипломатия, ваше высочество, дипломатия…
Все когда-нибудь кончается.
Очутившись в отведенных ему апартаментах, принц Ильтар почувствовал, что когти
– Неужели ничего уже не изменить? – прошептал он.
И долг ему не ответил.
Принц Ильтар метался по комнате. Как загнанный зверь, как свихнувшийся с ума несчастный, чей бег способна прервать лишь смерть, как…
Стук в дверь прервал эти его метания. Он замер и постарался придать лицу подобающее выражение. Получилось не слишком. Ильтар вдохнул, потом выдохнул и провел по лицу ладонью.
«Взять себя в руки… хоть немного взять себя в руки. Ты должен, ты обязательно должен… Служение и смерть, ваше высочество!»
– Войдите, – властно бросил Ильтар.
Успокоиться… хоть немного успокоиться. Но как тут успокоишься, когда в голове темно, перед глазами плывет и все мысли об одном? Ничего другого попросту не существует. А новый мир, столь чудесно соткавшийся из всего того невероятного, чем была она… он рухнул, рухнул и придавил собой одного несчастного принца.
«Или… нет, как же это он мог рухнуть, если есть она? Она есть, а меня рядом нет. И никогда не будет. Потому что я… как я мог?! Как я мог наговорить ей такого?! Я не помню, чего именно, но то, как она на меня посмотрела…»
– Войдите, – повторил Ильтар, выныривая из сумбурных воспоминаний и пытаясь справиться с горем.
Она вошла и аккуратно прикрыла за собой дверь. Не принцесса. Нет.
На какой-то невероятный миг несчастному принцу показалось, что это Лорна. Он чуть не умер, но… это была не она. Другая. Девушка, которую подыскала для него ирнийская секретная служба. Та, в чьих объятьях он стал мужчиной. Та, что когда-то откровенно и жестоко поведала ему о служении и смерти. Наставница Эйсиль.
– Все плохо? – спросила она вместо положенного приветствия.
– Заметно? – мрачно откликнулся он.
– Мне – да, – ответила Эйсиль, без спроса усаживаясь в кресло.
Впрочем, Ильтар никогда не обращал внимания на такие мелочи. Умея сам до тонкости соблюдать этикет, он умел не замечать, как его не соблюдают другие.
– Ты говори, – промолвила она, но даже оскорбительное обращение на «ты» никак не подействовало.
– О чем? – горько откликнулся Ильтар. – О чем я должен говорить?
– Рассказывай, – решилась Эйсиль на совсем уж откровенную грубость. – О мыслях, чувствах, переживаниях… о том, как безумно ты влюбился, каких глупостей наделал, разговаривая со своей избранницей, и как ее потом увели у тебя из-под носа, а ты стоял как дурак, не зная, что и сказать.
Принц выпрямился.
– А ты потом меня пожалеешь, – негромко, но с отчетливой истерической ноткой выговорил он. – И утешишь, правильно? Прямо здесь? Или в спальню пойдем?
– Я тебе помогу, – просто ответила девушка. – Посоветую, как быть дальше. Если смогу, конечно. Любовь слишком тонкая материя. Ее невозможно просчитать, в отличие от ходов вероятного противника.