Театр Эль Вагант

Полынская Галина Николаевна

– Вам чего? – невнятно произнесла она, глядя на визитеров мутно-сонными глазами.

– Полиция! – Валентин ткнул ей в лицо красную корочку удостоверения детективного агентства «ЭФ», надеясь, что женщина всё равно не разберет, что там написано.

– А что не так? У нас всё тихо, всё в порядке! – торопливо заговорила она, часто моргая припухшими веками.

– Мы не к вам! – всё тем же менторским тоном сообщил Валентин. – К вашему соседу Всеволоду Плетневу!

Она не сразу поняла, какой сосед имелся в виду, но когда сообразила, посторонилась,

пропуская визитеров, и сказала:

– В конце коридора дверь.

Вонь, стоявшая в квартире, была еще хуже подъездной. Всюду громоздились мешки и узлы с каким-то барахлом, видимо, собранном на помойках. Предметы мебели, беспорядочно набитые в длинный узкий коридор, похоже, тоже были оттуда. Откуда-то из глубины квартиры доносился мужской храп и разговоры на повышенных тонах.

Пробираясь сквозь нагромождение хлама, Феликс с Валентином прошли в конец коридора и остановились у двери, покрытой глубокими царапинами, словно ее драли железными когтями какие-то обезумевшие кошки.

Подергав за ручку, Сабуркин посмотрел по сторонам, не выглядывает ли кто любопытный из-за узлов, и поднес раскрытую ладонь к личинке замка. Отчетливо послышались щелчки ригелей и дверь приоткрылась.

Комната оказалась довольно большой, с крашеными стенами, рассохшимся паркетом и голой лампочкой под потолком. Из мебели имелась тахта, стол с двумя стульями у окна, тумбочка да пузатый буфет, – всё старое, темное, брошенное и забытое.

– Что-то личных вещей жильца не видать, – огляделся Валентин.

– Осматриваем всё, абсолютно всё.

Феликс подошел к окну и отодвинул занавеску. Сабуркин пожал плечами, подошел к буфету, открыл все дверцы, выдвинул все ящики, отступил назад на пару шагов и вытянул перед собой руки. Медленно, словно нехотя, из буфета потянулись столовые приборы, подстаканники, кастрюля со сковородкой и все металлические предметы, которые там находились, вплоть до иголок и пары гвоздей.

Движением рук Валентин переместил всю «железную стаю» к центру комнаты, оставил ее висеть в пространстве, а сам вернулся к буфету и уставился в его опустевшее нутро. В ящиках остались лежать пара полотенец, какая-то скомканная тряпка и в самом низу – комплект постельного белья.

– Феликс, вот, всё, что есть в шкафу, смотри!

Феликс в этот момент заглядывал под тахту. Выпрямившись, он подошел к висящей в воздухе посуде, посмотрел на предметы, затем заглянул в буфет и сказал:

– Здесь ничего.

Это послужило Валентину командой и весь металл так же плавно, словно нехотя, вернулся на свои места.

Глава 16

Закрыв створки и задвинув ящики, Сабуркин переместился к тумбочке. Феликс в этот момент отчего-то пристально рассматривал деревянные стулья, стоявшие по обе стороны стола. Присев на корточки, Валентин заглянул в тумбочку. Нижний ящик оказался пустым, в верхнем валялась какая-то бумажка. Валя уже хотел закрыть его, но бумажку все-таки достал. Это оказалась половина газетной страницы – по краям она была покрыта рисунками и каракулями, сделанными шариковой ручкой.

– Валя,

ну-ка, иди сюда, – сказал Феликс. Он взял оба стула и поставил их рядом.

Положив листок на тумбочку, Сабуркин подошел.

– Посмотри внимательно на стулья. Ничего странного не замечаешь?

Валентин внимательно осмотрел стулья, даже постучал по сиденьям, но вынужден был признать, что ровным счетом ничего странного в этих старых стульях он не находит.

– Они абсолютно одинаковые, – сказал директор.

– Да, таких много, – согласился Сабуркин. – Практически во всех домах стояли такие стулья. Их навалом, я бы сказал.

– Не в том дело, что они сделаны по одной модели, именно эти стулья абсолютно идентичны. Присмотрись, у них одинаковые сколы лака, потертости и трещины, – палец Феликса указал на длинную тонкую трещину-молнию на спинке одного стула, затем на точно такую же на спинке второго. – И все дефекты даже не в зеркальном отображении, это именно копия. Теперь видишь?

– А, теперь да, вижу. И что бы это значило?

– Тот, кто создал копию живого человека, умеет создавать и копии предметов. Один из этих стульев настоящий, а другой его имитация.

Сабуркин задумчиво почесал затылок и поинтересовался:

– И зачем?

– Возможно, ради практики. Со временем, надеюсь, узнаем. А ты там что нашел?

– Кусок газеты с какими-то каракулями.

– Да? Где?

Валя вернулся к тумбочке, взял листок и протянул Феликсу. Повертев газетный обрывок в руках, он сказал:

– Это может быть любопытно.

Сложив листок, директор сунул его в карман пиджака, посмотрел по сторонам и решил, что можно уходить.

На обратном пути по коридору им никого не встретилось, даже маленькой женщины в растянутой майке. Квартира словно опустела, не смолкал лишь чей-то храп.

Оказавшись на улице, Валентин глубоко вдохнул прохладный весенний воздух и в сердцах сплюнул на асфальт.

– Как так можно жить, не понимаю. Какой вообще смысл в таком существовании.

– Во все времена такой сорт людей был, есть и будет. Человечество и так не особо-то склонно изменяться, а подобный слой общества и вовсе постоянная величина.

Неторопливым шагом они вернулись к машине. До конца рабочего дня агентства «ЭФ» оставалось меньше часа, возвращаться в офис не имело смысла.

– Давай к метро тебя подвезу? – предложил Феликс. – Домой не могу, мне надо еще заехать в одно место.

– Да не надо, я пройдусь, – махнул рукой Валя. – Хочется прогуляться, подышать после этой помойки.

– Хорошо, – открыв дверцу, директор сел за руль. – Увидимся завтра.

Выехав с Новой Басманной, Феликс позвонил в «Gnosis», сказал, что может приехать сейчас, и, как всегда, в ответ ему изъявили полнейшую готовность к встрече.

Раздумывая о стульях из комнаты Плетнева, Феликс вел машину на автомате, но даже то, что он практически не обращал внимания на дорожное движение, не мешало «Ауди S8» цвета амулет двигаться безупречно, с соблюдением всех правил.