Театральный маньяк
Шрифт:
– То хитрость ада и издевка беса – на верном ложе, обнимая шлюху, считать ее святой…
На сей раз, Рублев сказал вслух. Рублев? Нет, Отелло. Ревнивец. Тот, кто догадался: только ради любовницы Цукатов предоставил сегодня актеру тот самый последний шанс. Только через постель она всегда имела влияние на эгоиста и самодура, который правил в их театре.
Актер понял: если даст жене сказать хоть слово, момент уйдет навсегда. Она будет оправдываться, обволакивая своим голосом, лишая воли и ярости. Или посмеется над ним и загонит зверя обратно в подсознание, оградив флажками старых страхов и комплексов.
Зеркало
Через три минуты в Лане не осталось ничего сексуального. Ничего живого и яркого.
Вообще ничего.
Он встал, тяжело дыша. Поднял руку, чтобы вытереть пот со лба. Пальцы до сих пор были сведены судорогой, скрюченные как звериная лапа или орлиные когти.
Актер улыбнулся. Теперь он окончательно подобрал все нужные кнопки. Прожил роль, до последнего многоточия. Впитал каждую клеточку сознания мавра Отелло. Премьера будет триумфом. Звездным часом Николая Рублева!
А потом…
Так ли важно, что будет потом?!
Без предупреждения
Семь белых роз. Ровно столько удалось выменять у страшненькой тетки-цветочницы на последнюю купюру. Теперь до зарплаты придется сосать лапу и по большей части ходить пешком. Но Руслан просто не мог без цветов.
Год назад в очереди на регистрацию рейса из Петербурга в Москву он заметил загорелую красавицу в джинсовом сарафанчике, таком коротком, что сердце сбивалось с ритма. Стояла чуть впереди, в нетерпении притопывала ножкой. И пока Руслан придумывал, как лучше завести разговор, чтобы не выглядеть навязчивым хамом, – она исчезла.
Ничего, познакомимся в зале ожидания. Но девушки нигде не было. Зона досмотра, кафе, накопитель – там не то, что яблоку, даже вишенке негде было упасть. Обошел закоулки Пулково. Заглянул туда, где ждали посадки пассажиры бизнес-класса. Показал удостоверение журналиста, соврал охраннику про важное интервью. Пронесся взглядом по потным лысинам тюленей, развалившихся на кожаных диванах. Но нигде не мелькнул и лоскуток джинсового сарафана.
Мираж. Галлюцинация. Руслан почему-то расстроился. Как-то слишком близко к сердцу принял – в конце концов, не невеста же со свадьбы сбежала. Сто, плюс еще сто в ближайшем баре. И жизнь наладилась.
Уже просто из любопытства он зашел в самолет последним и прошел до самого хвоста. Нет, никаких следов девочки-виденья. Он вернулся к своему месту 9-а, щелкнул ремнем безопасности и заснул. Краем сознания уловил, что кто-то примостился в соседнем кресле. Но разве это повод просыпаться!? Особенно когда внутри коньяк, а рейс ночной. Хотя хороший журналист должен трое суток не спать, ради нескольких строчек в газете – учил их преподаватель на первом курсе, как бишь его звали… Да неважно как. Земля, прощай. В добрый путь!
Посадка получилась неожиданно жесткой, аж зубы лязгнули. Руслан недовольно заворчал и открыл глаза. Рядом сидела та самая красавица из аэропорта. Больше часа он мог бы говорить с прекрасной соседкой или хотя бы просто пялиться на нее. И все проспал. Последний шанс: надо спросить хотя бы имя. Но тут зазвонил ее телефон. Алло, такси. Да, заказывала. Знаете, эта трубка почти разрядилась, пусть водитель наберет другой номер. Записывайте…
Он запомнил цифры – профессионализм не пропьешь! Смотрел, как стройная фигурка удаляется по узкому проходу между кресел. Ждал: обернется. Может быть, даже подмигнет. Размечтался!
И все-таки позвонил. Соврал, что верит в судьбу – очень кстати оказалось, что девушку зовут Людмила. Гуляли по набережной, целовались в темном парке. Так и не стали любовниками, решили остаться друзьями. Видеться стали реже. У Люды появился какой-то жених, что дико злило. Сегодня был последний шанс объясниться – годовщина их встречи. Он никак не мог понять, почему такие даты, обычно, важны для женщин, это же лишь отметка в календаре… Но цветы взял, чтоб наверняка.
Руслан еще не знал, что именно скажет. Приехал на полчаса раньше – собраться с мыслями. Вышел из метро на станции «Баррикадная». Несмотря на раннее утро, было жарко. Уличный музыкант наяривал на огромной балалайке и орал дурным голосом: «а за окошком месяц май, месяц май, месяц май». Эх, если бы. Середина лета, самое пекло. Какой-то школьник снимал видео на мобильник: ясно, через пару минут будет в интернете. Цыганки приставали к прохожим: а дай погадаю. Продавец газет хмуро курил. И над всем этим нависала гнетущая громада сталинской высотки.
Побродил туда-сюда. Мыслей в голове по-прежнему не было. Народ разбежался, цыганки тоже куда-то исчезли. Балалаечник прислонил инструмент к киоску с шаурмой, пересчитал мелочь из футляра и купил минералки. Половину жадно выпил, остальное вылил на бритую голову и красную от солнца шею. Подошел к газетчику, угостился сигареткой. Мужики повернули головы к стеклянным дверям метрополитена. И застыли.
Людмила была в простом белом платье. Но каждый ее шаг привлекал внимание – медленная, грациозная походка хищной кошки. «Да по асфальту каблучки, каблучки, каблучки», – зазвучало в голове, хотя музыкант по-прежнему стоял с глупо открытым ртом. Вот она остановилась, помахала Руслану с улыбкой. Достала из сумочки сигареты. Да, единственный ее изъян. Хотя обещала, что непременно скоро бросит. После свадьбы.
Неужели он позволит ей выйти замуж за своего бизнесмена или депутата, да не важно, кого… Всего-то надо подойти и сказать: люблю тебя! Ведь любит?
Или нет?
Руслан еще не знал точного ответа, приближаясь к девушке. Она молча выдохнула тонкую струйку дыма. Он молча протянул букет.
– Это мне? – притворное удивление, хотя в глазах заискрилась неподдельная радость. – Спасибо.
Подалась вперед, чтобы поцеловать его в щеку. И тогда, нет, на секунду раньше, раздался странный звук. Как будто на той огромной балалайке лопнула струна. Людмила упала и от неожиданности, Руслан не удержал ее. Рухнул на колени, сжимая обмякшее тело, ломая розы, которые вдруг стали красными. А кровь продолжала заливать платье.
Следом грянули еще два выстрела. Дядька у газетного киоска скрючился, как сломанная марионетка. Музыкант упал на два шага дальше, он пытался убежать. Лежал, вытянув руки вперед – так обычно ныряют в бассейн.
Руслан ждал, что следующая пуля достанется ему. Мозг даже подбросил подходящее случаю заклинание: отче наш, иже еси… Но шептал совершенно другое:
– Люблю тебя. Люблю тебя!!!
А выстрела все не было.
– Значит, больше ничего не помнишь?