Тебя там не было
Шрифт:
«Черт возьми, что я делаю?! И когда мотивация “от” (убежать от старой жизни) сменилась к парадигме “к”? Я могу оправдать для себя мое стремление к саморазрушению, но как долго это должно длиться и когда я должна остановиться? Есть знающие?
И не проще ли в таком случае было просто уйти в запой и бесконечные, не обременяющие последствиями связи в России? Зачем было уезжать так далеко?
Неужели поступок слабого мужчины позволил тебе считать себя слабой? Хм-м, хороший вопрос, и почему я не задала его себе раньше?
Дыра, образовавшаяся внутри, способна поглотить много ошибок, но она же – возможность оправдать себе свою же слабость. Это путь большинства людей, но точно не мой!
Я все не могу выкинуть из головы этот вопрос: “Почему?”, а еще чаще “Как?”. Как ты мог так поступить, ведь это неправда, что мы были не близки! Были, хотя, возможно, это придумала я? Так проще жить, надеясь, что тебя кто-то любит. И когда я плакала в том парке у озера (ты помнишь?) от вселенской несправедливости, ты один не прошел мимо и с присущей настоящему мужчине решимостью разделил мою грусть; уже тогда я знала, что этот вечер в парке – начало чего-то нового, другого – этапа не “Я”, а “МЫ”, где я не одна против целого мира. Эти ощущения навсегда останутся со мной, как бы ты не старался их убить, но в тот вечер я была так уютно счастлива: на минуту даже люди стали казаться мне приветливыми и дружелюбными, а если бы это оказалось иллюзией, ты бы защитил меня от них, ото всех, от самой себя. Порой именно мы сами становимся самыми сильными врагами для себя. Раньше я этого не понимала».
Мои размышления прервал резкий голос Гонсало, он бесцеремонно вернул меня в реальность вопросом:
– Долго ты еще планируешь медитировать на забитый клиентами зал? Или нужно специальное приглашение?
В конце он постарался смягчиться, нарочито дружелюбно подав мне стопку кожаных меню, лежавших на стойке:
– Павел просил передать, что его сегодня в офисе не будет.
«Окей, окей, обозленный лысый грубиян», – уже по-русски и про себя продолжила я.
И не таких встречали.
Я дошла до ближайшего столика и протянула запотевшее меню парню в очках-авиаторах на сгоревшей переносице:
– Вам что-нибудь порекомендовать, или вы уже знаете, что будете заказывать?
ГЛАВА 11
– Энн, там двое парней, если и не русские, то очень по акценту похожи на твой. Пойди-ка проверь, а то у меня завал, жду не дождусь лазанью от Поля для пятого столика, – Габи суетливо стала перепроверять все заказы, висевшие над столом подачи.
– Окей, конечно, сейчас выясним, – меньше всего мне хотелось бы увидеть соотечественников здесь.
В попытке не жмуриться и все же разглядеть лица клиентов, защищенные контровым светом, я заговорила на английском:
– Вы уже готовы заказать?
– Да! – практически в один голос ответили двое парней за столиком. Красные от первого португальского загара лица выдавали в них потомков славян. «Ну, точно наши, своих можно и за версту узнать», – подумала я, но вслух, по понятным причинам, ничего не произнесла.
И вдруг, забирая меню, слышу отчетливо знакомый русский выговор с южным акцентом, понимая, что речь идет обо мне:
– А у нее ничего так задница, сбитая! – сказал один краснолицый другому.
– Да, я бы не прочь проверить, насколько она в реале упругая! – чуть не подавившись собственными словами и, очевидно, слюной, ответил другой.
Такого хамства я, конечно, давненько не встречала, даже путешествуя по Штатам, побывав в самых злачных клубах свободного Майами, расхаживая в прокуренных кварталах Амстердама, но «вскрываться» сразу я не решилась. Мило улыбнувшись сидящим нахалам, я пошла отдавать их заказ Полю.
М-да… можно уехать из России, но она все равно тебя настигнет, даже здесь, в далекой рыбацкой деревеньке. Если эти бесцеремонные пошляки – олицетворение моего прошлого, то не вижу ничего странного, чтобы в него не возвращаться. Хотя что жеманиться, я здесь не поэтому, а пошляков и тут хватает – вчерашний вечер лишь тому подтверждение.
Но все-таки я решила проучить этих нахалов, чтобы впредь неповадно было искажать образ мужского русского туриста.
– Вот ваш счет, – произнесла я четко и по-русски, завершая обслуживание джентльменов из России.
В такие моменты ты искренне сожалеешь, что под рукой у тебя нет камеры – такое неприкрытое и ошарашенное удивление ты не часто встретишь! Осознав всю патовость ситуации, выраженной в невозможности провалиться сразу под землю здесь же, русские покраснели лицом еще сильнее, если таковое вообще возможно. Они даже не решились раскрыть рот в попытке отвертеться от очевидных фактов сложившейся неловкой ситуации.
Но чаевые, которые я получила от них в виде хоть какой-то моральной компенсации, были самыми большими за всю историю моей, хоть и недолгой, официантской карьеры.
Я решила не тратить зря времени, а тем более не хранить доставшиеся мне чаевые, как эквивалент чужого стыда, и пригласила Габи разделить со мной добытое: пойти вечером к морю, предварительно прикупив бутылочку вкуснейшего рислинга в запотевшей зеленой бутылке и позволить себе давно желанное ассорти из морепродуктов. Тем более это был третий и последний вечер, когда я работала с Габи целый рабочий день: завтрашний полдень планировал начаться в мини-офисе Павло-Пабло за погружением в деловую российско-португальскую переписку.
– Почему именно Мадейра и это забытое место на карте? – начались вопросы Гэб после первого бокала вина. – Серфинг – не твоя страсть, – аккуратно предположила она.
– Почему ты так решила? – с легким налетом возмущения спросила я.
– Да будь ты серфером, первым делом отправилась бы ловить волну! Ты вообще хоть раз брала в руки доску? – слегка хмыкнув, продолжала Габи.
– А для того, чтобы пофотографироваться, – считается? – постаралась я перевести тон нашей беседы в более непринужденный.