Техномонстры
Шрифт:
"В этом нет ничего стыдного, ничего не боятся только мёртвые" — лет двадцать назад эти слова сказал мне отец, когда я испугался полуразложившегося трупа детёныша крысона. Кажется, смысл этих слов дошёл до меня только сейчас…
С холма открывался пугающий и в то же время величественный вид на руины. Очертания зданий, когда-то живых. Сейчас они — лишь искалеченные временем скелеты памятников своей древней и непостижимой эпохе. Смотря на них, понимаешь всю бешеную скоротечность жизни. Исполинская секвойя вырывалась прямо из центра города и воздымалась в небо, царапая облака своими иглами. Она торчала словно стрела, проткнувшая сердце Неизвестного Города…
Ещё с давних
Лично я в эти байки не верю! Мало ли что могло произойти с первыми колонистами. Может быть, они друг друга поубивали из-за золотых слитков, найденных в одном из подвалов города. Вполне возможно и то, что дикие звери разорвали их тела на маленькие порции своим детёнышам. Подобными догадками я ломаю голову с раннего детства. С каждым днём любопытство росло. И когда я понял, что не могу ничего с этим поделать — собрал команду из самых сильных и преданных друзей (не считая Кича) и отправился разобраться с этим раз и навсегда. У каждого из друзей были свои причины пойти со мной. Брок, например, всегда шёл — стоило только позвать. Преданней я никого не встречал. Сир и Кира всегда любили путешествовать, так что моё предложение воспринялось как ещё одно приключение. А Кич… Что ж, пожалуй, он увязался за нами от нечего делать. Другой причины я просто не вижу.
Чем ближе мы подходили к Руинам Неизвестного Города, тем гуще становилась растительность. Странно после глинистой земли топтать траву. Могу поспорить — здесь ночи такие же тёплые, как и в Пашнях.
Вода! Сладкая, прекрасная, прохладная и желанная, живительная вода! Вытекая из трещины в стене, выстригая извилистой дорожкой траву и исчезая в навале камней, протекал ручеёк!
Напившись и наполнив фляги, мы подошли к прогнившим воротам в город. Правая створка кренилась, создавая щель в которую с лёгкостью мог пролезть небольшой слопр. И пусть в поросших мхом стенах пустот и расщелин хватало, в город мы гордо проникли через главный вход.
Если бы кто-нибудь попросил меня описать первое впечатление от города в трёх словах, я бы без промедления сказал: разруха, унылость, запущенность. Поросшие мхом, лишайником, травой и плющом руины зданий, стен, сломленные, опрокинутые набок колонны, обломки статуй неизвестных существ. Пробивающиеся из разбитых дорог деревья добавляли отнюдь не лучшие впечатления. Где-то издалека доносились крики хищных птиц. Но больше всего угнетало резкое понижение температуры. Изо рта валил пар, а от солнца, столь ярко светившего ещё несколько минут назад, и след пропал. Болотистого цвета тучи обволокли небо. Сомнений нет — город заколдован. Теперь-то мне ясно, почему это место умные люди обходят стороной…
Время шло, а с нами ничего не происходило. Земля не разошлась под ногами, небо не обрушило шквал смертоносных молний, ядовитый воздух не унёс нас в страну забвения… Страх потихоньку отлегал, на смену ему пришло любопытство. Я начал осматриваться вокруг. Всё так же мрачно, серо. Кич залез на крышу полуразрушенного дома и издал радостный вопль. В другой ситуации я бы кинул в него камень или ещё что потяжелее, но сейчас этот крик значил гораздо больше, чем кто-либо мог подумать. Это был наш общий победоносный клич: мы больше не боимся! Напряжение прошло. Вот уже и Сир ковыряет палкой невиданное растение, а Брок, пыхтя и ругаясь, лезет к Кичу на крышу. Только Кира стоит на месте. Но это лишь оттого, что она рассматривает удивительные узоры на сломленной колонне. Моё внимание привлекает статуя. Вернее, ноги статуи, поскольку кроме них ничего не осталось. Чуть больше размером, они совсем не похожи на человеческие. Что это: голая ступня или причудливый раздвоенный сапог? Две коленные чашечки, если это чашечки, конечно. Хотя, очень может быть. Страшно даже представить, что же было дальше, после ног. Интересно, это скульптура ваялась с натуры, или всего лишь плод воображения мастера?
Меня окрикнул Сир и тут же вручил овечью шкуру. Я так увлёкся размышлениями, что и забыл про холод. Только Кич обошёлся без шкуры — он чувствовал себя здесь прекрасно. Ещё бы! Будь у меня столько шерсти на теле…
Целью нашей экспедиции, в первую очередь, было испытать как можно больше приключений. Во вторую — что-нибудь дорогостоящее найти. Этические или духовные вопросы, насколько мне известно, нас интересовали крайне мало… Возник спор, в каком направлении держать поиски. О том, чтобы разделиться и пойти кто куда захочет — речи никто не поднимал. Вместе: и веселей, и безопасней. Сошлись на варианте идти к гигантской секвойе. Не зря ведь она там растёт?
По дороге мы часто останавливались: выбитые окна и двери заброшенных зданий словно манили. Одно здание мне запомнилось больше остальных: оно было почти целое и, как мне показалось, из глубины его комнат доносилось прекрасное пение. Но это был лишь обман слуха, поскольку друзья ничего не услышали. Дверь лежала у входа словно большой деревянный коврик. Я вошёл внутрь повинуясь какому-то внутреннему порыву. Слабый свет проникал через трещины и дыры в потолке и стенах. Коридор, в самом конце которого отчётливо виднелась обитая потускневшей, полопавшейся кожей дверь. Именно там, за этой дверью, и рождалось прекрасное пение. Не знаю откуда, но я это знал. Каждый шаг поднимал в воздух облака столетиями оседавшей пыли. Я с брезгливостью убрал налипшую паутину с лица и волос. И вот я уже у двери. Протягиваю руку чтобы открыть…
— Ну, что там? — могучим эхом прокатился голос Брока по коридору.
Как следует выругавшись, я ответил:
— Подойди и посмотри.
— Паутину не люблю, — ответил он, разглядывая шёлковые сети, в изобилии разбросанные повсюду.
Я махнул на него рукой и отворил дверь.
Комната…
Смерть…
Я захлопнул дверь и побежал прочь. Врезался в могучую грудь люрта.
— Что такое? — вопрошал Брок, обхватив руками моё бьющееся в панике тело.
Сбежались остальные.
Некоторое время я не мог ничего сказать связно. Только мямлил неразборчивые ругательства и упрёки самому же себе. Потом взял себя в руки.
— Людей. Я видел там людей, — начал я. — Они были мертвы. Их лица источали ужас!
Я не выдержал и разрыдался. Знаю, со стороны это выглядело жалко, но поделать с собой ничего не мог. Вот такой вот я — бесстрашный искатель приключений, ревущий как малое дитя…
Пока я давал волю трусливым чувствам, Брок с Кичем сходили в ту комнату и вернулись. Дружелюбно похлопав меня по плечу, Кич сообщил, что комната пуста и ничего кроме пыли, паутины и ветоши в ней нет.