Телефон Господень

Иевлев Павел Сергеевич

Поход действительно выходил для флотилии конфузный. Нанявшись охранять большой конвой из Тимира в Порто-Гольц, эскадра для затравки потеряла эскадренный броненосец «Ленивый», который из-за поломки машины сначала отстал от конвоя, а потом телеграфировал, что возвращается малым ходом в порт, ввиду необходимости крупного ремонта. Затем ослабленная эскадра получила формальный вызов от рейдерской флотилии «Сумчатый волк». Уклониться от боя сочли невозможным – тогда пришлось бы откупаться частью груза конвоя. К счастью, в артиллерийской дуэли устаревшие крейсера казематного типа были двум башенным линкорам не противники - по суммарному весу

бортового залпа «Пушки» превосходили их чуть не втрое, да и миноносцы время зря не теряли, почти в самом начале баталии влепив одному из нападавших торпеду в корму. Один крейсер комендоры «Громовержца» разнесли всухую – не получив в ответ ни единого попадания, однако второй успел удачно влепить фугасами по надстройкам флагманскому линкору «Армагеддон», прежде чем получил снаряд в артиллерийский погреб и исчез в одном большом взрыве. Адмирал Ерин, командовавший флотилией уже десять лет, был убит осколком брони, под палубой начался пожар, который едва потушили. Так «Громовержец» стал флагманом, а Мещерский «исполняющим обязанности адмирала». Окончательно утвердить (или не утвердить, что было бы обидно) это должен был совет капитанов кораблей и старейшин Базы по окончании похода. И если еще недавно капитан практически не сомневался в удачном для себя исходе голосования, - ведь конвой довели без потерь, - то после того, как флотилию на обратном пути разметало штормом, а «Громовержец» получил серьезные повреждения, его шансы на золотой адмиральский кортик становились все более призрачными. Еще неизвестно, как отштормовались остальные корабли эскадры, и скольких он не досчитается в точке сбора… Впрочем, что жалеть от том, чего не можешь исправить? Нужно было решать в первую очередь проблемы «Громовержца».

– Сан Фимыч! С дерижопеля докладают!

– С аэростата, Степан, это во-первых. И почему вы не в орудийной башне? Это во-вторых…

– Башни проверены, кэп, готовность полная. А вот с дерижо… с еростата докладают, что во-первых, остров Ройс на горизонте, и во-вторых на створе бухты дымы корабля.

– Кого это морской черт нам навстречу несет? Опускайте аэростат и расчехлите-ка стволы. Просто на всякий случай.

Остров уже был виден в бинокль без всякого аэростата. Мещерский до рези в глазах рассматривал вход в бухту.

– Странное дело, вижу дым, не вижу корабля! Степан, у вас глаза молодые, гляньте-ко.

Степан почтительно принял морской бинокль и впился взглядом в горизонт.

– Шо за чертовщина, Сан Фимыч! Шось вин за вутюг плывучий? Та вы нижей, нижей смотрите! – от волнения у Степана всегда прорезался закраинский говорок.

Капитан, взяв бинокль, посмотрел «нижей» и на этот раз увидел…

– Это, Степан, такая штуковина, называется «монитор». Низкобортный бронированный артиллерийский корабль.

– Тю, та его вже от воды не видать!

– Зато ему нас видать… Тьфу, то есть видно ему хорошо. А вот в него попасть намного сложнее. Только навесом в палубу, а там, поди, шестнадцать дюймов брони. Тааак… Однако! Три двухпушечных барбета, и орудия как бы не восемнадцатидюймовки… Это у него вес залпа не намного хуже нашего! А ты - «вутюг»…

Над морем раскатилось гулкое «Бууум!» и нос монитора окутался белым облаком порохового дыма. Впереди по курсу «Громовержца» поднялся фонтан воды.

– Тревога! Комендоры в башни! Бронебойные на элеваторы! Ход держать! Восемь румбов лево!

По кораблю разнеслись звуки колоколов громкого боя и броненосец пошел в циркуляцию, занимая позицию для бортового залпа. Бронеколпаки башен медленно завращались, разворачивая стволы к противнику.

– Шарахнем, кэп, а? – азартно крикнул Степан, - ишь, вона наглый какой! Ща как врежем со всего борта!

– Капитан! С монитора сигналят!

На силуэте монитора яркой звездочкой мигал сигнальный прожектор.

– Требуют остановить корабль и лечь в дрейф!

– Ну, это они уже выстрелом по курсу достаточно ясно сказали… - пожал плечами Мещерский.

– Кэп, мы чего, слушать эту лохань будем? Да утопить их к чертовой бабушке и весь разговор! – возмутился Степан.

– Спокойно, Степан, - поморщился капитан, - задраться всегда успеем. Это в открытом море мы бы его на бритольский флаг порвали, а возле берега – еще вопрос, кто кого. Пловец он никудышный – ни хода, ни маневра, - а вот калибр у него изрядный и позиция хорошая.

– Да нешто наш «Громыхалка» какой-то вутюг не одолеет?

– Может и одолеем, да только не всухую. У него вес выстрела - тонна с каждого ствола. Сам кричал, что мы только на помпах держимся, а ну как вляпает нам в борт бронебойным? Нет, сперва послушаем, чего им от нас надо. Но комендоров держать в готовности.

– Капитан! – подбежал сигнальщик, - они подняли «како» и «люди»

К нокам реев монитора ползли флажки – желто-синий и желто-черный квадратами. «Остановите машины» и «Надо поговорить».

– Машине стоп, – приказал Мещерский, - поднимите «цы» - «согласен». Комендорам держать визирование и готовность.

– Кэп, а может все-таки…

– Остынь, Степан. Сигнальщик, передать приглашение на Адмиральский Чай!

– Не много ли чести, Сан Фимыч? – скривился мичман, - шкиперу какой-то плавучей сковородки?

– Традиции флота, Степан, очень важны. Без них мы давно превратились бы в диких пиратов без чести и совести. И, чтобы ты это понял, я назначаю тебя адъютантом на церемонии Адмиральского Чая. Готовь кают-компанию.

Тем временем, от монитора отвалил большой паровой катер и, бодро дымя высокой трубой, направился к «Громовержцу». Стоя возле фальшборта в парадном, белом с золотом мундире, Мещерский незаметно рассматривал гостей. Твердо стоящий на палубе катера коренастый бородатый моряк в капитанской фуражке из всех сил старался выглядеть невозмутимым морским волком, но опытный Мещерский был уверен, что возвышающийся над ним борт огромного линкора не может не давить на психику. Он сам прекрасно представлял себе, каково это – когда над тобой нависают тысячи тонн броневой стали, и ты на их фоне ощущаешь себя сущей букашкой. «Да, это не ваша низкобортная лохань!» - с некоторым злорадством подумал он, - «Это, черт побери, настоящий корабль!»

С борта броненосца спустили люльку и двое из приплывших поднялись на палубу. Мещерскому они сразу чем-то не понравились. То ли легкая небрежность в мундирах, то ли что- то неправильное в лицах… Тем не менее, как подобает по морскому этикету, он представился первым: «Исполняющий обязанности адмирала флотилии «Полторы пушки», капитан Мещерский».

– Исполняющий? – капитан монитора ухмыльнулся

Это было на грани прямого оскорбления, но Мещерский его проигнорировал, пристально глядя на прибывших.