Телепатическая гробница
Шрифт:
Оставшись в рубке один, Майк перекрестился и стал шептать молитвы.
ВЕСТИБЮЛЬ ОТЕЛЯ Шуйлера наполнился улыбками, когда вошли юноша и девушка. Портье улыбнулся робкой попытке юноши записать «мистера и миссис» привычным, отработанным способом. Коридорный улыбнулся, заметив рисинки на плече девушки и бодро шагал впереди в предвкушении щедрых чаевых.
Лифтер улыбнулся ауре радости, окружавшей молодоженов. Юноша и девушка, улыбаясь, шли по коридору, это были интимные улыбки, предназначенные ими лишь друг для друга. Когда коридорный, наконец-то, покинул номер, юноша заключил девушку в объятия.
– Ты счастлива?
– Больше, чем кто угодно в мире! Вы… Ты никогда не пожалеешь о нашем браке, Джерри?
– О чем ты говоришь? Есть только один вечно новый способ сказать то, что было сказано
Губы девушки оставили отпечаток у него на щеке.
– И ты никогда не покинешь меня, Джерри? Обещай, что не покинешь! Никогда!
– Никогда, дорогая. Даю тебе слово…
Внезапно руки его безвольно упали вниз. Повернувшись, он открыл дверь и вышел из спальни.
– Джерри! Ты такой странный! – в голосе девушки послышался страх. – Джерри! Вернись!
Юноша, удаляясь по коридору, даже не повернул голову. Девушка бросилась на кровать, и тело ее сотрясли рыдания.
Глава III. Лемминги
ДЖОН КРОСС быстрым, беспокойным шагом расхаживал по старой, пыльной библиотеке. На изъеденном молью диване неподвижно лежала бледная, как восковая фигура, Анна Коур. Ее грудь чуть заметно вздымалась, а подергивание конечностей указывало, что она все еще находится под действием торина. Глядя на нее, Кросс почувствовал не просто мимолетный интерес. Она выглядела так необычно в старинном платье, словно на картинке из какой-то древней книги. И очень была красива честной, прямой красотой, так отличающейся от томного жеманного, экзотического типа, правящего бал ныне. Простая, примитивная, бесхитростная красота, как сама жизнь в 1940 году. Возможно… Кросс резко обернулся. Из потайного прохода вышли Бронсон и Фром.
– Кросс! – воскликнул Бронсон, взволнованно дергая себя за бороду. – Этот Коур был самым великим гением всех времен! Нам потребуется совершенно новая система математики, чтобы постичь его теорию абсолютного времени!
– А электронная материя! – круглое лицо Фрома буквально сияло. – Она же коренным образом изменит всю химию! Только в области органической…
– Очень интересно! – прервал его Кросс и отвернулся к грязному окну.
Там наступал холодный, серый рассвет, рассвет с несущимися свинцовыми облаками, сильным устойчивым ветром и неустанными угрюмыми волнами. Скалистый берег острова был покрыт желтой пеной, деревья склоняли вершины под напором ветра и умоляюще вздымали к нему угловатые ветви-руки.
– Уже утро! – воскликнул Бронсон. – Я и не заметил, что мы так долго осматривали лабораторию. А где Веттнер?
– Хотел бы я знать! – Темные глаза Джона Кросса казались встревоженными. – Помните, он сказал, что вернется примерно через час. Даже с современными самолетами порой случаются аварии. А девушка может проснуться в любой момент.
Прежде, чем кто-то успел ответить, сквозь шум бури послышалось шипение реактивных двигателей. Потом мелькнула серебристая вспышка, и на голую площадку опустился маленький, обтекаемый самолет Веттнера.
– Ага! – с облегчением воскликнул Фром. – Наконец-то!
Стукнула дверь дома. В комнату ворвался Веттнер с полными руками пакетов и растрепанными седыми волосами. Кросс наклонился над девушкой, затем выпрямился.
– Возникли какие-то трудности с получением динитриксола? – спросил он.
– Беда! – Веттнер бросил пакеты на стол и вытер рукой лоб. – Весь мир сошел с ума! Мужчины, женщины, дети идут, словно лунатики, к озеру! Тысячи, а может, миллионы по всей стране! Люди из всех слоев общества! Вчера вечером они бросили все свои дела и пошли в направлении Чикаго! Это какой-то странный инстинкт, как у леммингов в Норвегии! Точно так же, как некая странная сила заставляет этих грызунов топиться, некая странная сила ведет людей в Чикаго! Никто не может их остановить и, кажется, ничто не может пробиться к их разуму! Он словно выключен, а тела движутся по команде извне!
Когда эти несвязные фразы слетели с губ Веттнера, Фром и Бронсон обменялись многозначительными взглядами. Кросс, нахмурившись, поглядел на бледные щеки старого ученого и полные тревоги запавшие глаза.
– Я понимаю! – резко рассмеялся Веттнер. – Сначала я сам не мог этому поверить, пока не увидел одного такого! Возможно, это убедит вас!
ПОРЫВШИСЬ В ПАКЕТАХ на столе, он достал маленький компактный аудиовизор.
– Вчера между девятью и десятью часами вечера странная и совершенно беспрецедентная катастрофа прошла по всем Соединенным Штатам. Мужчины, женщины и дети, захваченные какой-то странной гипнотической силой, направляются на Средний Запад, примерно, в точку где-то возле Чикаго. По неофициальным сведениям, их число приближается к миллиону. Крайне взволнованные ученые утверждают, что это какой-то вид телепатии, мощная волна мысли, захватившая людей и влекущая их к неизвестному месту назначения. Возможно, самая странная деталь – это разнообразие людей, попавших под это влияние. До сих пор не установлено никакой связи между ними. Шахтеры, механики, фермеры, клерки, миллионеры и домохозяйки – люди всех профессий повиновались этому таинственному зову. И почти во всех случаях среди людей, находившихся рядом друг с другом, один мог попасть под это влияние, а другой – нет. Муж попал, а жена осталась свободной. Друзья с детства оказались разделенными, а извечные враги пошли бок о бок на зов. – Комментатор чуть повернул голову, когда ему подсунули записку. – Вот сообщение из Европы, утверждающее, что единичные случаи наблюдались и так. Однако, Америку этот накрыло в полной мере, особенно Средний Запад. Секундочку! Поступило еще одно сообщение! Леди и джентльмены, этот зов был точно установлен, как попытка массового самоубийства, так же, как в случае леммингов! Прослеживается та же тенденция идти к воде и топиться. Уже несколько сотен несчастных вслепую дошли до озера Мичиган и вошли прямо в него. Другим, идущим в том же направлении, пытаются помещать, ставя барьеры из колючей проволоки, поспешно подвозимой военными! А теперь мы переключаем вас на нашего комментатора в Чикаго! Чикаго, вы в эфире!..
– Боже мой! – дрожащими губами прошептал Фром. – Это ужасно! Нам нужно вернуться…
– Тише, – прервал его Веттнер.
На экране появилось лицо другого комментатора. Под балконом, на котором он стоял, был виден нижний уровень улицы. Солнечный свет, льющийся сквозь застекленные верхние уровни, показал преграды из колючей проволоки, охраняемые мрачными солдатами. А на проволоку, как зомби, не обращая внимания на изрезанные руки, ноги и лица, напирали толпы людей. Лица их были совершенно безжизненны, а решительная целеустремленность ужасала.
– Я веду репортаж с береговой линии в Чикаго, – решительно продолжал комментатор. – Сцена, какую вы видите внизу, разыгрывается сейчас по всему берегу. Лемминги, как газеты назвали этих несчастных людей, глухи ко всему, кроме влекущего их зова. Число их все время растет, и лишь вопрос времени, когда они прорвутся сквозь барьеры и уйдут прямо в озеро. У этих людей какая-то сверхчеловеческая сила. Например, в округе Кук тысяча человек пробивается через кирпичную стену. Передние раздавлены насмерть, но задние продолжают напирать. Ничто не может остановить их. На Лессал-стрит вырыли канаву в надежде их задержать, но они все напирали, пока канава не оказалась завалена телами, а оставшиеся в живых пошли дальше. – Комментатор на мгновение замолчал, а затем продолжал: – До сих пор мы имели дело лишь с теми, кто находился поблизости от Чикаго. Но когда со всех концов страны прибудут другие, их будет невозможно сдержать. Отчеты из пригородов просто невероятны. В отдельных случаях людей пытались силой схватить и посадить под замок. Но и это оказалось фатальным, так как они бились до смерти в стены тюремных камер. Их можно увидеть везде, неуклюже шагающих по полям и лесам, а так же по дорогам. Некоторые в комбинезонах, некоторые в домашней одежде и даже в пижамах. Уже сотни человек погибли, шагая прямо под колеса машин или пытаясь пересечь сплошные транспортные потоки. Многие, наталкиваясь на преграды, бились о них, как мухи в оконное стекло, но некоторые обходили преграды стороной. Они ничего не говорят и, очевидно, ничего не ощущают. Многие, несомненно, погибнут без воды и еды, если зов, который держит их в плену, не прекратится. В добавок к всеобщему беспорядку, остановились многие промышленные предприятия по всей стране, с которых ушли ключевые работники. Национальная гвардия и отделения Красного Креста едут в Чикаго. В некоторых случаях несчастных сопровождают члены их семей. Трогательно надеясь, что гипнотическая сила ослабнет и позволит увезти их близких домой.