Телохранители тройного назначения
Шрифт:
Я оглядываюсь на Глена.
— Ты не возражаешь?
— Почему я должен возражать? — бормочет он с выражением лица, которое я не могу прочитать. — Не мое дело.
— Я не хочу вызывать разногласия между вами тем, что пересплю с обоими.
Кента смеется.
— Мы к этому привыкли.
— Не так уж много девушек было в САС?
— Неа. Они позволили женщинам вступить в их ряды, только после нашей отставки. Но я не это имел в виду. — Его взгляд падает на мои губы. — Глен, Мэтт и я часто делили женщин.
Он произносит это так непринужденно, будто это не самое
— Вы что?
Он пожимает плечами.
— Это долгая история.
— У вас были групповушки. С женщинами. Регулярно.
— Не знаю насчет регулярно…
Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть на Глена. Его щеки пылают, пока он смотрит на меня.
— Когда ты заканчиваешь дежурство?
Глен смотрит на часы.
— Через двадцать минут.
— Хочешь присоединиться?
Его губы приоткрываются.
— Да.
Святое дерьмо. У меня будет тройничок. День действительно становится лучше.
— Отлично. — Я хватаю Кенту за воротник, поднимая его с дивана. — Я просто буду держать его на грани, пока ты не придешь. — Кента стонет, низкий, глубокий звук вырывается из его груди, пока я практически тащу его в свою спальню. Отбросив в сторону свой чемодан, я веду его к кровати, кладу руки ему на плечи и толкаю на матрас. Он смотрит на меня, его глаза темнеют.
Глен делает шаг вперед, чтобы закрыть дверь.
— Могу я дать тебе совет? — спрашивает он с порога.
Я сажусь сверху на живот Кенты, расстегивая пуговицы на своей рубашке.
— Я знаю, в какую дырку нужно всунуть, спасибо.
Глен хихикает.
— Останься в каблуках. Они сводят его с ума.
Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть вниз на Кенту, который пристально наблюдает за мной.
— И сейчас тоже? — Я практически мурлычу. Он проводит рукой по моей ноге, не отрывая от меня взгляда.
— Ты потрясающая, — говорит он, его голос становится ниже. — Ты всегда выглядишь потрясающе.
Его глаза почти до боли искренние, и я чувствую, как сердце трепещет у меня в груди. Встряхнувшись, я протягиваю руку, чтобы распустить свой конский хвост.
Кента собирается снять свою рубашку, но я хватаю его за руки, останавливая.
— Нет, — приказываю я. — Я тебя раздену.
Он замирает, позволяя мне расстегнуть его белоснежную рубашку и стянуть её с его плеч. Я пробегаю глазами по его мощной мускулистой груди. Он немного худее Глена, но такой же подтянутый, а его кожа золотистого цвета. Я провожу кончиками пальцев по его прессу, наблюдая, как мышцы напрягаются под моими прикосновениями, затем тяну его за плечо. Я хочу получше рассмотреть его заднюю часть.
— Повернись.
Он колеблется, небольшая морщинка появляется на его лице.
Я делаю паузу.
— Кента?
Он поворачивается, открывая моему взгляду свою спину. Мой рот приоткрывается.
Да, его татуировка великолепна. Это замысловато изображенный феникс, поднимающийся из столба дыма. Детальная проработка невероятна.
Но это не то, что привлекает мое внимание. Я наклоняюсь вперед, чтобы рассмотреть поближе. Под густыми чернилами кожа покрыта ужасного вида шрамами, пересекающими его спину крест-накрест. Некоторые из них толстые и вздувшиеся, а другие тонкие, словно от лезвия ножа. Едва ли миллиметр его кожи остался невредимым.
На секунду я застываю, гнев поднимается во мне. Тот, кто ранил Глена, добрался и до Кенты. Они порезали его. Они искромсали ему спину. Кипя от злости, я наклоняюсь и целую цветок огня, струящийся изо рта феникса. Кента расслабляется подо мной.
— Есть что-нибудь, чего я не должна делать? — тихо говорю я.
Я практически слышу как он улыбается.
— Я в порядке, Брайар. Правда.
— Хорошо. — Я опускаю руки к его ремню и тяну. — Тогда снимай свои штаны.
Он смеется, соскальзывает с кровати и сбрасывает брюки. У меня практически слюнки текут, пока я пялюсь на его мускулистые бедра и обтягивающее черное нижнее белье. Он хочет вернуться на кровать, но я кладу руку на его пресс, прижимая его к стене.
— Стой там, — приказываю я, мой голос внезапно охрип. — Сними свое нижнее белье.
Он молча скидывает свои боксеры, оставляя их на полу. Он большой. Наверное, не такой большой, как Глен, но все равно такой большой, что у меня от нервов сжимается живот.
— Не двигайся, — шепчу я, обхватывая пальцами его стояк. Я провожу кончиками пальцев по нежной, бархатистой коже. Кента вздрагивает, но остается неподвижным. Я чувствую, как он пульсирует в моей руке.
Взглянув на него, я падаю на колени. Он резко втягивает воздух. Я наклоняюсь вперед и целую каплю его возбуждения, блестящую на головке. Жар пронзает меня, когда я ощущаю пьянящий мужской вкус во рту. Я не ожидала, что он такой вкусный.
— Ты должен будешь сказать мне, если я сделаю что-то, что тебе не понравится, — мягко говорю я, щелкая языком, чтобы слизнуть следующую появившуюся капельку влаги. — Я никогда не делала этого раньше. — Он застывает, удивленный, и я смеюсь. — Я знаю, знаю. Все думают, что я следующая Вавилонская блудница[32]. Но, честно говоря… — Я оставляю поцелуй под его стволом. — Мне никогда раньше не хотелось становиться на колени перед мужчиной.
— Я так не думаю о тебе, — говорит он хрипло.
Я поднимаю на него взгляд. Его взгляд темный и затуманенный, сфокусированный на мне.
— Я знаю это, — шепчу я, затем обхватываю его губами, заглатывая так глубоко, как только могу.
Реакция не заставляет себя ждать. Кента задыхается, отчаянно дергаясь на моем языке. Он удивительно приятно ощущается у меня во рту; восхитительно твердый и мягкий одновременно, как горячий железный прут, завернутый в бархат. Я радостно мычу и начинаю двигаться, двигая ртом вверх и вниз по его длине. Всё тело Кенты дрожит подо мной. Еще больше предэякулята появляется на его головке, и вместо того, чтобы лизнуть, я начинаю сосать, сильно.