Темная игра смерти. Том 1
Шрифт:
Он указал рукой со стаканом на газету:
– Разборки между бандами. Я как раз живу в Джермантауне. Эта мерзость происходит там постоянно.
– Вы можете мне рассказать подробнее? Про банды и про… убийства?
– Про банды могу,– кивнул сосед. Его голос напоминал Натали раскатистый бас актера Джеймса Эрла.– А вот про убийства – нет. Последние несколько дней меня не было дома.– Тут он широко улыбнулся.– И потом, мисс, я из другого района, несколько повыше классом, чем эти бедные ребята. Вы собираетесь посетить Джермантаун, пока будете в Филадельфии?
– Не знаю. А что?
Он улыбнулся еще шире,
– Просто я подумал, что это будет интересно. Джермантаун – историческое место, там есть не только трущобы и банды. Мне бы хотелось, чтобы туристы знали про обе эти стороны.– Он вдруг спохватился.– О, возможно, я делаю какие-то поспешные выводы и вы сами живете в Филадельфии?
Усилием воли Натали заставила себя расслабиться. Нельзя ведь всю жизнь проводить в состоянии параноидного беспокойства и тревоги.
– Нет, я просто еду в гости,– улыбнулась она.– И мне хотелось бы услышать как можно больше про Джермантаун. И плохое, и хорошее.
– Вот это правильно,– одобрил ее собеседник.– Знаете, я, пожалуй, попрошу еще виски.– Он подозвал стюардессу.– Вы действительно ничего не хотите пить?
– Если только стакан кока-колы.
Он заказал напитки, потом снова повернулся к ней, все так же улыбаясь:
– Ну что ж, если я буду вашим официальным гидом по Филадельфии, нам, по крайней мере, следует познакомиться…
– Меня зовут Натали Престон,– сказала девушка.
– Рад встрече, мисс Престон,– произнес мужчина с вежливым полупоклоном.– А я – Дженсен Лугар. К вашим услугам.
«Боинг-727» плавно скользил в облаках, без усилий приближаясь к быстро надвигавшейся зимней ночи.
Глава 17
За Ароном и его семьей пришли в третьем часу рождественского утра.
Арон спал плохо. После полуночи он встал, спустился вниз и принялся уничтожать вкусное домашнее печенье – подарок соседей Уэнтвортов. Накануне они провели приятный вечер вместе. Третий год подряд они собирались за рождественским столом с Уэнтвортами, Доном и Тиной Сиграм. Жена Арона, Дебора, была еврейкой, но ни он, ни она не принимали свою религию всерьез; Дебора не совсем понимала мужа, когда он называл себя сионистом. Арон часто думал о том, как хорошо его жена вписалась в американский образ жизни. Она готова была пропускать через себя любые проблемы, даже такие, которых нет в природе. Ему всегда было неудобно на приемах и вечеринках в посольстве, когда Дебора вдруг начинала защищать точку зрения ООП. Нет, не ООП, поправил себя Арон, доедая третье печенье, а палестинцев. «Сделаем такое допущение… » – предлагала она и затем лихо развивала эту тему. У нее это здорово получалось, гораздо лучше, чем у Арона.
Ему иногда казалось, что он вообще мало в чем разбирается, кроме кодов и шифров. А дядя Сол с удовольствием вступал в спор с Деборой.
Кстати, о дяде Соле. Арон потратил четыре дня, обдумывая, не сообщить ли о его исчезновении Джеку Коуэну, своему начальнику и главе отделения Моссада в вашингтонском посольстве. Джек был тихим мужчиной невысокого роста, от него исходило ощущение слегка небрежного дружелюбия. И еще он служил капитаном-десантником, когда участвовал в налете на Энтеббе четыре года назад. Кроме того, о нем говорили, что это он разработал план захвата египетской ракетной установки САМ во время войны Судного дня.
Арон никак не мог решить, стоит ли придавать серьезное значение факту исчезновения Сола. Но Леви настаивал на осторожности. Леви Коул, друг Арона, работавший вместе с ним в шифровальном отделе, сделал снимки и помог выяснить, кто есть кто. Он был полон энтузиазма, считая, что дядя Арона наткнулся на нечто очень важное, но он не хотел обращаться к Джеку Коуэну или мистеру Бергману, атташе посольства, не имея более подробной информации. Именно Леви помог Арону без шума проверить в воскресенье все местные отели, но поиски Сола Ласки оказались безрезультатными.
Было десять минут второго, когда Арон выключил свет на кухне, проверил сигнализацию в коридоре, поднялся в спальню и лег, уставившись в потолок.
Близнецы были ужасно разочарованы. Арон сказал Бекки и Рии, что в субботу вечером приедет дядя Сол. Он приезжал в Вашингтон всего раза три или четыре в год, и близнецы, четырехлетние девочки, обожали, когда дедушка (они приходились Солу внучатыми племянницами) навещал их. Арон мог их понять, он помнил, как сам всегда ждал визитов Сола, когда был мальчишкой и жил в Тель-Авиве. В каждой семье должен быть дядя или дедушка, который не подлаживается к детям, но обращает на них внимание, когда они говорят что-то важное, приносит именно тот подарок, какой нужен,– не обязательно большой, но всегда интересный, который рассказывает истории и шутит с серьезным видом, что получается гораздо веселее, чем натужное веселье некоторых взрослых. И это было совсем не похоже на Сола – если он обещал что-то, то непременно выполнял обещание.
Леви сказал, что Сол, возможно, имеет какое-то отношение к взрыву в офисе сенатора Келлога в прошлую субботу. Связь с Ниманом Траском была слишком очевидной, чтобы ее можно было отбросить, но Арон знал: его дядя ни за что не станет прибегать к акту террора в любой форме. У него был шанс заняться этим делом в сороковых годах, когда все, от отца Арона до Менахема Бегина, занимались такого рода деятельностью, теперь же эти бывшие партизаны осуждали ее как терроризм. Арон знал, что Сол участвовал в трех войнах, всегда был на передовой линии, но всегда в качестве санитара, а не бойца. Он вспомнил, как, засыпая в квартире в Тель-Авиве или на ферме летними ночами, слушал голоса своего отца и дяди Сола, споривших о безнравственности бомбардировок. Сол при этом громко напирал на то, что от актов возмездия «Скайхоков» грудные дети погибали точно так же, как от налетчиков из ООП с их «калашниковыми».
Леви и Арон потратили четыре дня, пытаясь расследовать взрыв в здании Сената, но так ничего и не добились. Обычные источники Леви в министерстве юстиции и ФБР не имели информации. Арон несколько раз звонил в Нью-Йорк, но след Сола потерялся.
«Да ничего с ним не случилось,– успокоил себя Арон и проговорил вслух, имитируя голос дяди Сола: – Не надо играть в Джеймса Бонда, Модди».
Сон пришел внезапно, в усталом мозгу уже мелькали картинки близнецов, прыгающих у елки Уэнтвортов, когда в коридоре послышались какие-то звуки.