Темная игра смерти

Симмонс Дэн

Затем в трехстах футах над верхушками пальм взвилась красная ракета, четверо человек пришли в движение, и Хэрод, развернув свою женщину, заставил ее стремглав броситься в джунгли на север.

Часы проходили в лихорадочном мелькании ветвей, жужжании насекомых и наплывах страха – его собственного и его суррогатки. Это был бесконечный бег без разбору сквозь заросли и трясину. Несколько раз Хэроду казалось, что он уже достиг северной оконечности острова, но всякий раз, выходя из-под деревьев, он обнаруживал перед собой колючую проволоку охраняемой зоны.

Он попробовал было разработать

какую-нибудь стратегию, чтобы черпать энтузиазм в определенной последовательности действий, но, по мере того как ночь двигалась к рассвету, понял, что способен лишь блокировать боль в окровавленных ногах и исцарапанном теле своей суррогатки и заставлять ее бежать дальше, сжимая в руках тяжелую бесполезную палку.

Игра шла не более получаса, когда до Хэрода донесся первый крик – всего футах в пятидесяти от зарослей сахарного тростника, где он спрятал свою женщину. Минут через десять он заставил ее выползти на четвереньках из укрытия и наткнулся на труп полного блондина, которого использовал Саттер. Голова его была повернута на 180 градусов, а красивое лицо вдавлено в землю.

Несколько минут спустя, выбравшись из болота, кишевшего змеями, женщина Хэрода издала истошный крик, когда на нее набросился высокий худой пуэрториканец Кеплера и принялся колотить ее тяжелым бревном. Хэрод почувствовал, что она падает, постарался увернуться, но сделал это недостаточно проворно, и очередной удар пришелся ей по спине. Он заблокировал боль, но ощутил, как по всему ее телу разливается странная немота. Пуэрториканец безумно захохотал и поднял свое бревно, чтобы нанести последний удар.

Из темноты вылетел дротик – очищенная от коры и заостренная ветка – и проткнул пуэрториканцу горло. Там, где только что виднелся его кадык, торчало четырнадцатидюймовое острие. Суррогат Кеплера схватился за горло, упал в густые заросли папоротника, дважды дернулся и замер. Хэрод заставил свою женщину подняться на четвереньки, когда из-за деревьев вышел Дженсен Лугар. Он выдернул окровавленный дротик из горла пуэрториканца и направил острие прямо в глаз женщине.

– Остался еще один, Тони, – произнес черный великан, и его обнажившиеся в улыбке зубы блеснули в лунном свете, – а потом твоя очередь. Наслаждайся пока охотой, друг мой. – Лугар похлопал суррогатку Хэрода по плечу и исчез, растворившись во тьме.

Хэрод заставил женщину подняться и пуститься бегом по узкой полосе пляжа – его уже не заботило, что ее могут увидеть. Спотыкаясь о камни, корни, то и дело падая в воду, она неслась, не разбирая дороги, подальше от того места, где, по мнению Хэрода, должен быть скрываться Лугар, то есть Вилли.

Человека Барента с армейской стрижкой и телосложением борца он не видел с самого начала Игры, но инстинктивно ощущал, что в схватке с Лугаром шансов у того мало. Отыскав прекрасное укрытие в заросших виноградником руинах старой плантации, Хэрод уложил искромсанное и израненное тело своей марионетки на подстилку из листьев. Пусть он не получит очки за убийство, но пятнадцать очков – за то, что он доживет до рассвета, – его, а когда патруль Барента станет искать амазонку, чтобы ликвидировать, ему уже не придется быть вместе с ней.

Уже почти рассвело, и Хэрод вместе со своей

суррогаткой начал дремать, мутным взором глядя в просвет между листьями на то, как меркнущие звезды сменяются утренними облаками, когда перед ним возникло хищно улыбающееся лицо Дженсена Лугара. Огромной рукой он схватил женщину за волосы и швырнул ее на груду остроконечного булыжника. Хэрод закричал.

– Игра окончена, Тони, – промолвил Лугар-Вилли, и его черное тело, блестящее от пота и крови, затмило просвет.

Перед тем как свернуть женщине шею, Лугар избил ее и изнасиловал. Изнасилование было разрешено, но очков не приносило. Игровые часы показали, что амазонка скончалась за две минуты и десять секунд до наступления рассвета, лишив Хэрода, таким образом, положенных пятнадцати очков.

*

В понедельник игроки встали поздно. Хэрод проснулся последним. В каком-то полузабытьи побрился, принял душ и перед самым полуднем спустился в изысканный буфет, откуда доносились голоса остальных четверых игроков – все поздравляли Вилли. Кеплер смеялся, обещая отомстить в следующей партии; Саттер утверждал, что новичкам всегда везет; Барент с открытой улыбкой заверял Вилли, насколько приятно им видеть его в их обществе. Хэрод заказал двойную порцию «Кровавой Мэри» и устроился в дальнем углу.

Когда он допивал третий бокал, к нему присоединился Джимми Уэйн Саттер.

– Энтони, мальчик мой, – ласково проговорил Саттер, – сегодня тебе надо постараться показать себя с наилучшей стороны. Брат Кристиан и остальные заинтересованы в проявлении энергии и чувства стиля, а не только в наборе очков. Используй сегодня мужчину, Энтони, и покажи всем, что они не ошиблись, приняв тебя в клуб.

Хэрод пристально посмотрел на Саттера, но ничего не сказал.

После завтрака все отправились осматривать территорию летнего лагеря. Пока Вилли безучастным взглядом обводил постройки, Кеплер, преодолев последние десять ступенек амфитеатра, подошел к Хэроду и одарил его своей улыбкой Чарлтона Хестона.

– Недурно, Тони, – заметил он, – ты почти продержался до рассвета. Но позволь мне дать тебе один совет, малыш. Мистер Барент и остальные хотят видеть немного инициативы. Ты привез с собой пешку мужского пола. Используй ее сегодня вечером… если можешь.

Барент поймал Хэрода на обратном пути к особняку.

– Тони, – промолвил миллионер с мягкой улыбкой, глядя на его угрюмое лицо, – мы очень рады, что ты присоединился к нам в этом году. Полагаю, мы обрадуемся еще больше, если ты как можно скорее начнешь использовать своего суррогата. Но, конечно же, все зависит от твоего желания. Никакой спешки нет.

Остальной путь до особняка они проделали молча.

Последним с Хэродом говорил Вилли. За час до обеда Тони решил присоединиться к Марии Чен на пляже. Он вышел из дома через боковую дверь и бродил по переплетающимся садовым дорожкам среди клумб с высокими папоротниками и цветами, когда вдруг наткнулся на Вилли, сидевшего на длинной белой скамье. За его спиной стоял Том Рэйнольдс. Глядя на его пустые глаза, белокурые волосы и длинные пальцы, Хэрод в который раз подумал, что вторая излюбленная пешка Вилли очень похожа на эстрадную звезду, превратившуюся в палача.