Темная лощина

Коннолли Джон

Пока я добрался до дома старика, уже начало вечереть. Сходя с холма, полого спускавшегося к его двору, я заметил в одном из окон свет. Двигаться пришлось с западной стороны, против ветра, так, чтобы дом находился между мной и собакой в ее конуре-автомобиле. Мне удалось беспрепятственно подойти вплотную к двери. Но тут из машины-конуры донеслось громкое рычание, и по снегу понеслась неясная тень: собака все-таки учуяла мой запах и пыталась перехватить меня. Почти в то же мгновение рывком распахнулась дверь дома, и из проема показался ствол ружья. Я схватился за ружье и рывком выдернул старика наружу. Собака буквально

взбесилась: она то подпрыгивала к самому моему лицу, то вцеплялась в обшлага моих брюк. Старик же как упал, так и лежал на земле, не выпуская, однако, из рук ружья. Я ударом отбросил от себя собаку и приставил ствол пистолета к уху старика.

— Поосторожнее с ружьем, а то, клянусь Богом, я пришью тебя на месте.

Его пальцы отпустили затвор, и он убрал руки от ружья, тихо свистнул и произнес:

— Полегче, Джесс, полегче, приятель.

Собака заскулила и отошла на некоторое расстояние, довольствуясь тем, что бегала вокруг нас и лаяла, пока я поднимал старика на ноги. Я молча указал старику на стул, стоявший на крыльце. Тот тяжело уселся, потирая левый локоть в том месте, каким больно ударился о землю.

— Что тебе надо? — спросил Джон Барли. Он не смотрел на меня, но не сводил глаз с собаки. Она осторожно подобралась к хозяину, глухо рыкнув на меня перед тем, как усесться рядом с ним, чтобы он мог почесать у нее за ушами.

На плече у меня был рюкзак, и я кинул его старику. Он поймал рюкзак и впервые поднял мутный взгляд на меня.

— Открой, — сказал я.

Он помедлил. Потом все-таки расстегнул молнию и заглянул внутрь.

— Узнаешь их?

Барли покачал головой.

— Нет. Вроде бы нет.

Я поднял пистолет. Раздался собачий лай, причем он стал октавой выше.

— Старина, для меня это важно. И не доводи меня до бешенства. Я знаю, что именно ты продал ботинки Стаки в Ороно. Он дал тебе за них тридцать долларов. А теперь расскажи мне: как они к тебе попали?

Он пожал плечами.

— Нашел, наверное.

Я резко наклонился к старику; собака немедленно вскочила, шерсть на ее загривке встала дыбом. Моя пушка все время оставалась нацеленной на старика, но теперь я медленно направил ствол на собаку.

— Нет! — воскликнул Барли, пытаясь рукой удержать собаку около себя и прикрывая ее грудь. — Пожалуйста, только не собаку!

Я пожалел, что угрожал собаке. И задумался: может ли этот старик быть Калебом Кайлом? Есть ли в нем такой скрытый запас сил, чтобы потягаться со Стритчем? Мне казалось, я узнал бы Калеба, если бы нашел его, сразу же почувствовал бы его истинную суть. А в Джоне Барли, по моим ощущениям, присутствовал лишь страх: боязнь передо мной и, похоже, перед чем-то или кем-то еще.

— Расскажи мне правду, — сказал я, смягчив тон. — Где ты взял эти башмаки? Ты пытался избавиться от них после нашего первого разговора. Я хочу узнать — почему.

Он с усилием моргнул и сглотнул слюну, покусывая нижнюю губу. Наконец, он, видимо, принял решение и заговорил:

— Я снял их с мертвого парня. Откопал его, взял ботинки, а потом снова закопал... — Барли опять пожал плечами. — Еще взял и его рюкзак. Вещи по-любому были ему уже не нужны.

С усилием удержавшись, чтобы не ударить его пистолетом, я только спросил:

— А девушка?

Старик дважды тряхнул головой, словно пытаясь вытрясти из волос какое-то насекомое.

— Я

не убивал их, — Барли сморщил лицо, словно готов был заплакать. — Я никому не причинил вреда. Мне просто нужны были ботинки.

Мне стало тошно. Я подумал о Ли и Уолтере Коул, о том времени, что я провел с ними и с Эллен. Жутко не хотелось сообщать им, что их дочь мертва. И я снова усомнился, что этот старый шакал, этот оборванец мог быть Калебом Кайлом.

— Где она?

Старик методично поглаживал тело собаки, тяжело проводя рукой от головы почти до самого обрубка хвоста.

— Я знаю только, где парень. А про девушку... Чистая правда, не имею понятия, где она может быть.

В свете, лившемся из окна, кожа старика отсвечивало желтизной. И это делало его лицо жалким и больным. Глаза Барли увлажнились, зрачки напоминали точки или следы от булавок. Он заметно дрожал, так, будто страх пронизывал все его тело. Я опустил пистолет и произнес примирительно:

— Я не собираюсь причинять тебе вред.

Старик покачал головой. И ужас холодной волной окатил меня, когда он сказал:

— Мистер, я вовсе не вас боюсь.

По рассказу Барли, он увидел их неподалеку от залива Литтл Брайар: девушку и парня на передних сиденьях автомобиля и какую-то неясную фигуру, почти тень, — на заднем. Барли шел мимо залива с собакой, возвращаясь домой после охоты на кроликов, когда обратил внимание на машину, остановившуюся ниже, ближе к воде. От машины доносились резкие рокочущие звуки, словно камни сыпались. Был еще не вечер, но уже темнело. Барли рассмотрел очертания двух молодых людей, когда они прошли перед фарами машины: девушку в голубых джинсах и ярко-красной парке и парня в черной кожаной куртке, расстегнутой, несмотря на холод.

Парень поднял капот машины и рассматривал что-то там внутри, освещая двигатель карманным фонариком. Старик видел, как тот покачал головой, и слышал, как парень говорил с девушкой, но слов было не разобрать. Потом парень громко выругался в лесной тишине.

Задняя дверца машины открылась, и из машины вылез третий пассажир: высокий мужчина и, как что-то подсказывало Барли, старый, даже старше самого Барли. Он, Барли, и теперь не смог внятно объяснить, почему сразу почувствовал отвращение к этому третьему. Лишь запомнил, что рядом с ним тогда тихонько взвыла его собака. Высокий человек остановился около машины и, как показалось Барли, стал пристально всматриваться в лес, словно хотел отыскать место, откуда донесся неожиданный шум. Хозяин догадался потрепать собаку по загривку и успокоить словами: «Тише, приятель, тише». Но он видел, как у той раздуваются ноздри, чувствовал, что она дрожит, прижимаясь к ногам хозяина. Что бы там пес ни учуял, это было что-то дурное, и тревога собаки передалась Барли.

Высокий человек просунул голову и руку в дверцу водителя, и фары погасли. Молодой человек тут же отреагировал, выкрикнув: «Эй, что ты делаешь? Ты же вырубил свет!» Луч фонарика сдвинулся и осветил сначала лицо приблизившегося высокого мужчины, а потом что-то сверкнувшее в его длинной руке. Парень снова окликнул высокого: «Эй!» — и бросился к девушке, отталкивая ее назад и заслоняя от ножа.

Барли услышал крик парня: «Не делай этого!» Затем сверкнул нож, и фонарик со стуком упал. Парень пошатнулся и произнес: «Беги, Эллен, беги».