Темная материя
Шрифт:
Рассудительная, терпеливая манера общения Дойти Тойда поражала. Да и внешним видом он напоминал профессора колледжа того времени: брюки цвета хаки, мятый голубой пиджак и голубая рубашка. На ногах — кордовские «Виджунсы», как у Милстрэпа.
— Вы, люди, вы все, так сказать, работаете на одном большом двигателе, одном на всех, на весь ваш мир. Знаете, как называется этот двигатель?
Любовь, предположила она.
— Неплохо, но абсолютно неверно, извините. Двигатель этот — сказка.
Тойд показал себе за спину, и перед полупустыми полками вдруг появилась зеленая классная доска. Он покрутил указательным пальцем, и слово «сказка» самой
— Если хотите поизощряться, можем употребить слово «повествование».
Он покрутил пальцем, и слово «повествование» появилось на доске под первым словом.
— А что является необходимым условием для повествования? Наличие зла, вот что. Задумайтесь над самой первой сказкой, об Адаме с Евой и райском саде. Два первых человека решили — они сделали выбор, не по своей доброй воле — поступить неправильно, совершить дурной поступок, акт зла. И были за это выдворены из безгрешного рая сюда, в славный добрый грешный мир. И — ну это ж надо, а? — выходит, причиной возникновения сего мира стал акт зла. Первый демон, который появился в образе сексуального-сексуального змея, так или иначе выступил в роли создателя вашего проклятого мира. Ну а как мы узнали об этом? Вся история умещается на нескольких маленьких страничках Книги Бытия.
Кажется, я поняла, сказала Минога.
— Тогда попробуй понять вот что. Мы дарим вам добрую волю, поэтому мы в ответе за вашу добродетельную жизнь на всем ее протяжении. Невозможно творить сказку, не включив в ее сюжет дурное деяние или дурной замысел, невозможно получить искупление, не имея примера плохого поведения, дабы сделать его слаще, а благопристойное поведение существует лишь в случае невероятного искушения со стороны его противоположности.
Дойти Тойд придвинулся по столешнице ближе к Миноге и подался всем телом вперед. Янтарные глаза беспокойно горели.
— И вот тут мы подходим к самому важному, солнышко. Когда думаешь о зле, приходится думать и о любви, и наоборот. Любовь, любовь, любовь — вы, люди, любите любить, любите говорить о любви, даже поете о любви, снова и снова, веки вечные. Это меня изумляет. Меня от этого тошнит («тофнит»). И так достает. Меня может рвать граненым стеклом и бритвенными лезвиями целую неделю от этого дерьма о любви. Ведь что есть противоположность любви? Ну-ка, скажи мне, ты ведь языкастая, насколько я знаю.
Противоположностью любви считается ненависть, ответила Минога.
Демон откинул голову и рассмеялся. Смех у него был мягкий, низкий и безрадостный, а презрение неизменно оттачивало тембр его голоса до злобной резкости.
— Ну да, именно так вы все и говорите. И именно так думаете — все как один. От президентов и королей до бомжей в канаве, которые, кстати, уже почти все канули в Лету. Бывало, не пройдешь и пары кварталов, как заприметишь одного-другого разоренного, безработного, бездомного, измочаленного, заросшего алкаша, нюхальщика клеев, кокаинщика, метамфетаминщика — распростертого в канаве и воняющего испражнениями на всю округу и до небес. Даже у копов не было желания возиться с этими ребятами, но приходилось, это ведь работа копов — забрасывать их в машину и отвозить в камеру, чтобы там очухались до следующей попойки. Таких бродяг почти не осталось, не пойму только почему. Что случилось, куда они подевались? Все разом померли от дурных привычек, а новые не народились? Почему? Где новые бомжи, новые старики с гнилыми зубами и зловонным дыханием, и вонючим телом, и вшивыми лохмотьями, и подбитыми
Мир меняется, сказала Минога. Она аж заслушалась его тирадой.
— Ну да, это ты верно подметила, детка. С районом алкашей и бродяг покончено, в облагороженном Бауэри теперь средний класс, национальная терпимость вся вышла — ее просто больше не существует. Выходит, чтобы получить паршивых беспомощных самоуничтожающихся бомжей, сначала надо создать общество изобилия, поди разберись…
Но каков же правильный ответ?
— Правильный ответ на что? Ты начинаешь действовать мне на нервы. Мне, видишь ли, сказали: «Эй, поболтай немного с этой девчонкой», — вот я и поболтал, только мне надо собирать пожитки, потому что здесь — как в Бауэри — этого места больше не существует, ты в курсе?
Что является противоположностью любви, спросила Минога.
— А, да, я забыл, о чем мы…
Вновь заинтересовавшись, демон выпрямил одну ногу и обхватил пальцами колено другой, сделавшись похожим на научного сотрудника университета перед аудиторией студентов. Он усмехнулся ей в лицо.
— Ненависть не может быть противоположностью любви, дурочка. Ты так и не поняла этого? Ненависть и есть любовь. Антоним любви есть зло. Конечно, зло непременно подразумевает ненависть, но это лишь небольшое подмножество. Когда любовь погибает, тогда и рождается зло.
Он отпустил колено и, наклонившись, выбросил в стороны руки. Глаза его вспыхнули красным огнем. Морщинистое бородатое лицо словно поплыло вперед, приближаясь к Миноге сквозь затхлый воздух.
— Глупые вы создания, ведь все лежит перед вами, но вы все спорите, внутреннее зло или внешнее, неотъемлемая врожденная особенность всех и каждого или привнесенная обстоятельствами. Врожденная или благоприобретенная — просто не верится, что вы по-прежнему продолжаете гадать над этим глупым противопоставлением. Мир не поделен пополам. Зло внутри вас, вы носители зла, вот в чем суть. Когда открываете дверь, что вы ожидаете увидеть — принцессу или тигра? Упс, прошу прощения, видите вы то и другое, потому что принцесса есть тигр… Давай даже не будем говорить о смерти, хорошо? Миллионы олухов верят, что смерть есть зло, будто считают, что им полагается бессмертие. Да не будь смерти, не было бы ни красоты, ни осмысленного существования… И когда ты пытаешься как-то обойти смерть или действуешь так, будто можешь избежать ее, ты выпускаешь на волю зло.
Минога ответила, мол, не уверена, что понимает сказанное. Вдруг она с удивлением почувствовала слезы на своем лице. Она и не подозревала, что плачет, и не знала, как долго.
— Ничего, со временем поймешь, это придет к тебе по крупицам, — сказал Дойти Тойд.
Оттолкнувшись, он соскочил со стола и остановил на ней доброжелательный взгляд карих глаз.
— Просто запомни хорошенько сказку о принцессе и тигре. Она может пригодиться тебе, когда доедешь до последней остановки.
Последней остановки?
— Поднимайся по этим ступеням и открывай дверь. Мы должны покинуть нашего славного мистера Хейварда до того, как Беспредел вцепится в него зубами. Выходи к остановке и садись на автобус.
Автобус?
— Он уже стоит, ждет. Давай поторопись. У нас с тобой совсем не осталось времени.
Она вытерла тыльной стороной ладони слезы и поняла, что растрогала ее доброта демона. Вот и все, больше ничего не было.
Она изумленно ахнула.
Нет, было еще кое-что. Она до сих пор не знала, как выбралась.