Темная роза
Шрифт:
– Ты же сам знаешь, муж. Вы трое похожи друг на друга, как близнецы. Горошины из одного стручка и те меньше похожи, кузен Пол, вот оно как. Если бы я не знала наверняка, что между Люси и Джорджем разница в два года, а между Джорджем и Элис – еще два года, то я бы... да вот и они едут, если я не ошибаюсь!
– Трудно ошибиться, Ребекка, когда слышишь голоса их детей, – шутливо заметил Джордж, и туг дверь в зал распахнулась, и вбежали четыре маленькие девочки, одетые совершенно одинаково и такие похожие, что Пол сначала решил, что после долгого путешествия зрение начинает подводить его. Им было примерно шесть-семь лет, они были миниатюрны и очень красивы в своих платьицах из зеленого бархата, в белых рубашках и накрахмаленных чепчиках на темно-каштановых кудрях. Девчушки вбежали, щебеча, как сороки, и прежде всего бросились приветствовать своих дядю и тетю, но, обнаружив чужаков, замолкли и присели в книксенах, опустив стыдливо глаза. За ними, более спокойно, появилась маленькая женщина с невероятно большим животом, которая могла быть только Элис, а с ней – высокий мужчина, с темно-каштановыми волосами, как у девочек, и который мог быть, судя по живым голубым глазам над высокими скулами, только одним из Морлэндов – это был Люк Морлэнд, кузен Пола.
Снова начались приветствия и представления. Люк и Пол сдержанно обнялись.
– Наши семьи так давно не встречались, – сказал Пол, – твой отец был как бы изгнанником, но это не значит, что мы должны остаться чужими.
– Я тоже так думаю, кузен, – ответил Люк. Улыбка давалась ему с трудом, и было нечто в том, как он сдвигал губы после каждого предложения, отчего Пол подумал, что этот человек не так-то легко может полюбить – или простить. – Моя бабушка отлучила моего отца от семьи за его первый брак, а когда она простила его после женитьбы на моей матери, ему это прощение было не очень-то нужно. Но кровь гуще воды, как говорят, и с тобой у меня нет причин для вражды – или с родственниками моей жены, – заявил он, поворачиваясь к Джону Баттсу.
– Ну, Люк, не будем вспоминать прошлое, – сказал Джордж и хлопнул его по спине с фамильярностью, которая, по мнению Пола, вряд ли могла понравиться Люку. – Насколько я помню из семейных преданий, твой отец и его мать были скроены из одного полотна, оба были горды, как испанские гранды, и не склонны ничего прощать. Похоже, и ты пошел бы той же дорожкой, если бы не смягчающее влияние Кортней.
Пол с удивлением обнаружил, что Люк не только не оскорбился этой тирадой, но она даже вроде пришлась ему по вкусу. Он не то чтобы улыбнулся, но сжатые губы слегка расслабились, что и было для него ближайшим аналогом улыбки.
– Ты очень похож на мою прабабушку, насколько я могу вспомнить ее, – сказал ему Пол.
– Ты помнишь Элеонору Кортней? – не сдержалась Ребекка. – Боже, кто бы мог подумать! Для нас это просто персонаж из сказки. Говорят, она была красива?
– Однажды, на ее дне рождения, я даже танцевал с ней, как раз накануне ее смерти, – ответил Пол, – и мне она тогда казалась прекрасной. Но ведь я был совсем маленьким мальчиком. Лучше всего я помню ее глаза, они очень похожи на глаза моих кузенов.
– Не знаю, как она выглядела, но мне всегда казалось, что Елизавета на нее похожа. Что ты на это скажешь? Лиз, выйди-ка вперед, девочка, ты где? – Ребекка повернулась к четырем одинаковым девочкам и подтолкнула одну из них к Полу. Девочка сделала реверанс, а затем храбро посмотрела на него. Эта голубая вспышка обожгла Пола, напомнив ему о Нанетте, и он, наклонившись, поцеловал девочку:
– Ну, здравствуй, кузиночка, – а потом обратился к Элис: – Они такие похожие, что я не представляю, как вы их различаете.
Элис рассмеялась:
– С первого взгляда и овцы все кажутся на одно лицо – но пастух отлично их различает. Елизавета – старшая, ей уже семь. Она самая крупная...
– Крупная, смелая и коварная, – добавила Ребекка, смеясь, – и дикая, как лисица. Ничто не может удержать эту маленькую мисс, если она задумает ускакать в гущу зарослей. Уж сколько ее пороли – и все без толку!
– И Рут, – продолжала Элис, как бы не заметив замечания Ребекки, – двойняшка Елизаветы, она худее и меньше, и волосы у нее не вьются. Мэри и Джейн скоро исполнится по шесть, но они меньше и крепче, и, как мне кажется, больше похожи на меня, чем на Люка.
Пол с сомнением посмотрел на них:
– Да, пожалуй, теперь я понимаю, что они разные, но мне придется потратить немало времени, чтобы научиться различать их. – «Кроме Елизаветы», – подумал он.
Сразу же после этого в большом зале подали ужин, прошедший в домашней, непринужденной обстановке. Кортней явно жили не так широко, как Морлэнды в самом Морлэнде, – во время ужина собравшихся не развлекали музыканты и певцы, а вскоре после того, как ужин окончился, семейство переместилось к камину, где завязалась домашняя беседа, причем все взяли с собой какое-нибудь рукоделие, чтобы занять руки, а маленькие девочки, с большой неохотой, исполнили каждая по песне, Джон Баттс подыграл им на лютне. Пол молча поглаживал больную руку, сожалея о том, что не может аккомпанировать маленькой Елизавете – ее голосок, хотя и не был поставлен, звучал очень мило.
На следующий день, так как время года позволяло, устроили охоту на оленя. К первой засаде Люк скакал рядом с Полом, коротко, но вполне дружелюбно расспрашивая его о семейных делах, особенно о Морлэнде, которого никогда не видел.
– Тебе нужно посетить нас, – сказал, наконец, Пол, – тебе будут рады. Сейчас у нас тихо, хотя, я надеюсь, скоро вернется моя племянница, Так как королева собирается рожать. Она служит фрейлиной у королевы Анны.
Люк с любопытством посмотрел на него.
– Королева Анна? Странно слышать это имя из твоих уст, кузен. А что ты думаешь об этом деле?
Пол искоса взглянул на него.
– Каком деле? – осторожно поинтересовался он.
– Ну, развод и прочая чушь. В городе говорят, что на торговлю с Испанией это не повлияет, и Ганзе это тоже безразлично, хотя, ходят слухи, что они оскорбили ее на коронации, поместив испанский герб выше ее белого сокола в своей делегации. Но и в самом деле, как можно брать вторую жену при живой первой? Кем бы ни был их ребенок, это все равно будет еще один бастард, который осложнит дело. Хотя, судя по всему, раз ты называешь эту Болейн королевой Анной, ты на их стороне.
– Мне будет очень жаль, если мы разойдемся во взглядах на эту проблему так быстро после нашего знакомства, – сказал Пол, – но если парламент утверждает, что она является королевой, а леди Екатерина – нет, то я должен принять это, ибо таков закон нашей страны.
– Да, так утверждает и Мор, то есть сэр Томас Мор. Но парламент не может объявить, что папа – более не глава церкви. А если это не так, то и все остальное незаконно.
Пол уклонился от этой скользкой темы:
– Мне трудно судить, какие постановления парламента законны, а какие – нет. Я знаю только то, что я – подданный короля и подчиняюсь закону страны.