Темная сторона города (сборник)
Шрифт:
Толпа обступает его.
В городе около двухсот жителей, даже больше. Для такой дыры – достаточно. Зато у нас есть море.
Дженги забирается на крышу дилижанса и аккуратно начинает спускать большой сверток из тряпья. Это человеческое тело, запеленатое в тряпки и простыни. Систей и Бык принимают груз. Бык – двухметрового роста, туповатый, но очень добрый и отзывчивый. Его все любят. Он всегда помогает с тяжелыми работами.
Тело кладут на землю. Систей разворачивает тряпки.
Это Джек Бонд. Его еще можно узнать, хотя лицо
Берта Хоспейна поначалу никто не замечает. Они разворачивают второй сверток, смотрят на обезображенное лицо Китти, переговариваются. Кто-то пытается успокоить Картера, гладит его по сутулым плечам. Дженги молча стоит у дилижанса.
Дверь кареты открывается, и выходит Берт Хоспейн. Я сразу его замечаю, потому что не хочу смотреть на трупы. Пока все рассматривают Китти, Берт идет по направлению к салуну, прочь от толпы. Собственно, тут большая часть жителей города. Но у Берта другие цели. Я провожаю его взглядом, он оборачивается и обращает на меня внимание. Подходит ко мне.
– Привет. Я – Берт Хоспейн.
– Билл.
– Очень приятно.
У него столичный выговор, здесь так не говорят.
– Сколько жителей в вашем городке? – спрашивает он.
– Человек двести.
Отец учил меня читать, писать и считать. Я могу сосчитать до тысячи, умею складывать и умножать. Делить, кстати, тоже. Большая часть городка – неграмотные. Иногда меня зовут на помощь, чтобы рассчитаться за что-нибудь.
– Двести первый не помешает?
Это шутка. Она сейчас неуместна, но он, видимо, не понимает ситуации. Его можно простить.
Он одет в серые брюки и сапоги с острыми носами. Пиджак – поверх клетчатой рубашки. Такое ощущение, будто он насмотрелся на ковбоев из родео (я видел родео дважды, когда мы ездили в большой город с отцом пару лет тому назад). Так ярко и вычурно тут не одеваются. Хотя черт его знает: может, в центре так принято. Это у нас, в глуши, одеты все непонятно во что, никто ни перед кем не выставляется. Хотя не думайте: мы тоже умеем принарядиться. На праздники всякие, на свадьбы.
– Не помешает, думаю. Хотя сейчас не время, – киваю на толпу и мертвецов.
– Это кто-то из жителей?
Он мгновенно мрачнеет.
Киваю.
– Дочь старика?
Снова киваю.
– Ну извини, не знал.
Пожимаю плечами. В общем, он ничего не сделал. Мне она, конечно, нравилась, как все девчонки нравятся парням в моем возрасте. Но в целом мне ее смерть безразлична. Все когда-нибудь скопытимся.
– Тут у кого остановиться можно? – спрашивает он.
Можно у Бака. Можно у Дылды. Можно у Роджерсов. В общем, много у кого можно.
– Вон, – показываю, – Роджерсы стоят. У них спросите.
– Спасибо.
Он идет к чете Роджерсов. Они благонравные, лет пятидесяти, спокойные. Они постоянно
На самом деле это довольно сложно – создавать видимость безразличия. Мне страшно интересно, что он за человек. Что ему понадобилось в нашей дыре. Как он будет тут жить и чем заниматься.
Старик Картер лежит лицом вниз и бьет кулаком по земле. Дженги достает письма и передачи. Жизнь идет своим чередом.
Джек Бонд за два дня своего пребывания в городе успел организовать местечковые соревнования по стрельбе. Мишень сколотили из досок, намалевав на них красный круг с белым пятном посередине. То есть сделали несколько таких мишеней, конечно. Одну-единственную пули расколошматили бы в минуту.
Бонд взялся быть судьей и обещал обучить стрельбе мальчишек. Он очень красиво доставал револьвер, крутил его на пальце, а потом стрелял от бедра, не целясь, и всегда попадал в белое пятно, пусть и не в самый его центр. Он сказал, что принимать участие в соревнованиях не будет, поскольку так нечестно.
Соревноваться пришли все, у кого было хоть какое-то оружие. Старик Картер принес огромное ружье, переделанное из охотничьего в боевое. Его засмеяли. Эта штуковина не имела даже прицела, а два ствола были такого калибра, что можно положить слона. Картер целился быстро. Он вскидывал ружье (и откуда только силы у старика?) и нажимал на спуск.
Картер не промахнулся ни разу. Его удивительная ручная мортира в умелых руках оказалась точнее новенького кольта Дылды (ему как раз привезли из большого города) и проверенного годами «смит-вессона» Систея.
Джек Бонд вручал Картеру приз (ящик пива от Бака и отличный нож от самого Бонда) с видимым уважением. Китти смотрела на отца и на Бонда с восторгом. Она уже знала, что завтра уезжает со своим героем. Но она мысленно клялась писать отцу, я уверен. Вряд ли она бросила бы его навсегда и никогда бы не вспоминала.
Каждый день я вижу Берта Хоспейна. Он хорошо вписался в городок. В какой-то мере он своим появлением облегчил старику Картеру утрату Китти. Каждый день они играют в карты на крыльце дома Роджерсов. Билл Роджерс иногда присоединяется к ним, но все-таки большую часть времени проводит на огороде.
В какой-то момент я иду мимо забора вдовы Бранк и вижу Берта, развешивающего белье. Я останавливаюсь и смотрю на него.
– Привет! – он широко улыбается.
– Привет. Это не мужская работа.
Берт качает головой.
– Нет работы, которая была бы «женской» или «мужской». Запомни это. Если мужчина способен помочь женщине развесить белье или вымыть посуду, он не перестает быть мужчиной. Зато он становится галантным и вежливым мужчиной.
– Да вдове Бранк ваша галантность уже ни к чему.