Темная сторона луны
Шрифт:
– Мы не может так поступить, и ты об этом знаешь, Гарет.
Из ниоткуда появились ещё двое Оборотней и встали рядом с Гаретом.
– Вход в Серенгети ему запрещён. Навсегда.
Эти слова, словно ножом полоснули девушку по сердцу. Будь они прокляты за своё бессердечие. У неё забрали семью, и если хотя бы на минуту она сумела их вернуть, то не колебалась бы ни секунды. Как мог отец отвернуться от собственного ребёнка, особенно когда тот оказался ранен?
Сердце
– Минуточку, – сказала Сьюзан – Это ведь санктуарий, верно?
Гарет прошёлся по ней злостным взглядом.
– К чему ты ведёшь, человек?
Девушка скрестила руки на груди и вернула ему столь же суровый взгляд.
– Тогда вам не разрешено выбирать, кто здесь останется, а кто нет. В своих инструкциях я прочла, что такому месту очень трудно стать… лимони.
– Лимани – поддержал её Отто.
– Ага, точно. И когда вам дали этот статус, вы обязаны приветствовать любого, кто нуждается в помощи. ЛЮБОГО. Человека, Аполлита, Даймона или Охотника.
Когда Сью подарила Гарету ухмылку, говорящую «ну что, съел», то увидела уважение на лице Отто.
– Она права.
От злобы у старшего Оборотня начала подергиваться челюсть.
– Он нарушил наши законы.
– В книге не говорилось ничего об исключениях. Согласно правилам, вы обязаны впустить его, разве что некто по имени Савитар запретит ему допуск. Разве этот Савитар запретил?
Гарет окинул её угрожающим взглядом.
– Ты кто? Чёртов адвокат?
– Хуже. Репортёр.
Мужчина издал дикий и животный звук.
– Феникс!
Моментально появился брат Рейвина. Сьюзан нахмурилась при виде странной и таинственной бордовой татуировки, на мгновения появившейся на правой стороне лица молодого Оборотня.
– Да, отец?
– Проведи этих людей в комнату наверху.
Отто недовольно скривил губы.
– Ему нельзя находиться под солнечными лучами, и ты это знаешь.
Если можно было убить взглядом, то всё превратились бы в пыль.
– Прекрасно! Тогда бросьте его в подвал. В комнату ожидания.
Ну, разве не по-домашнему уютно звучит?
– Если так себя ведут все отцы, то, в конце концов, мне повезло жить без своего.
На это никто не ответил. Феникс подчинился отцу и провёл их к лестнице с правой стороны, за которой скрывалась дверь. Пока они спускались в подвал, девушка
Комната была совсем маленькой. В ней с трудом на полу помещался стандартный матрас. Стены были покрашены в приглушённый серый цвет, ко всему этому, в коморке сильно отдавало сыростью. Сильно… словно от заплесневелого куска хлеба.
– Что они здесь держат? – спросила Сьюзан, как только мужчины уложили Рейвина на матрас.
– Проблемных клиентов, – ответил Отто, разминая руку. – Если кто-то или что-то переходит черту, они должны удерживать их до тех пор, пока не созовут Совет, и не получат распоряжение на их уничтожение.
Звучало совсем неприятно.
– Приказа от кого? От Совета Оруженосцев?
Кил тряхнул головой.
– Нет - Омегриона. Это правящий орган Оборотней-Охотников.
– Кстати, - сказал Отто, глядя на Феникса – Большое спасибо, что помог нам его сюда дотащить.
– Пошёл к чёрту, человек, – и исчез в лёгкой дымке.
Сьюзан изобразила радость, хлопнув в ладоши, словно воспитательница в детском саду перед группой.
– Ух ты, мальчики и девочки, они такие приветливые, не правда ли? Марта Стюарт[31] могла бы гордиться ими.
Отто расхохотался, Кил укоризненно покачал головой. Даже Лео фыркнул.
– Оборотни-Охотники могут быть пушистыми, – ответил Кил, – но редко приветливыми.
Очень, очень жаль.
Девушка посмотрела на Рейвина, неудобно свернувшегося на матрасе.
– Вы не могли бы, по крайней мере, достать подушку и одеяло?
Отто кивнул:
– Скоро вернёмся.
Мужчины прошли мимо, оставив девушку одну с её подопечным. Хотя, каким образом она вновь стала ответственна за Охотника, было трудно сказать. Впрочем, это уже входило в привычку.
Сьюзан присела рядом с Рейвином. Пытаясь как можно удобнее расположить его на самодельной кровати, она поняла, что он не совсем в отключке.
– Рейвин?
Тот не ответил, лишь едва уловимо моргнул. Он был беспомощен, словно котёнок и это пугало. Если бы его поразили, когда рядом никого не было, Оборотень был бы абсолютно беззащитен перед врагами.
Здоровенная же у него Ахиллесова пята. И теперь враги об этом знали…
От этой мысли внутри у неё всё сжалось, девушка откинула волосы с красивого лица. Хоть его глаза и были лишь наполовину открыты, они всё равно захватывали дух, лишая покоя, и какая-то незнакомая частичка в ней растаяла. Сью никогда не была из тех женщин, которые теряли голову от смазливой мордашки. Но её явно тянуло к этому мужчине.