Темнейшее пламя
Шрифт:
Нет. Нет! «Ты не умрешь». Но пока он это говорил, стена, так сильно поврежденная, начала трескаться, падать, брешь появилась. Расширялась.
Колени Каденс окончательно подогнулись, и он обернулся, рыча, опуская ее наземь.
Я подвел ее. Проклятье, я подвел ее!
«Каденс».
Нет ответа. Ее грудь не поднималась и не опускалась, не было стенаний от боли. Она была бездыханна как смерть.
«Скажи мне, как помочь тебе, Каденс. Пожалуйста».
Снова, ничего. Слезы обожгли его глаза. Он не плакал, когда жена бросила его, не плакал об утраченной жизни, но оплакивал эту женщину. Ты нужна мне.
«Оставьте нас», прорычал он.
Убить ее.
Уничтожить ее.
Изувечить ее.
Слишком поздно. Ее не стало. Еще смех.
Один из них спустился и царапнул лапой по ее щеке, пуская кровь, прежде чем Герион сообразил что происходит. Остальные ощутили живую кровь и напали в бешенстве.
Герион зарычал, бросаясь на нее, чтоб принять основной удар их нападения. Вскоре его спина была в лохмотьях, один рог надломан, сухожилье порвано. Все это время он взмахивал рукой, надеясь убить, сколько бы смог своим ядом, но лишь один не сумел уклониться от его удара. Еще и еще смех, и нападения продолжались.
«Я люблю тебя», Каденс прошептала ему в ухо.
Его мускулы свело судорогой шока и облегчения от звука ее голоса. Она была все еще жива.
«Я люблю тебя. Останься со мной. Не покидай меня».
«Мне…жаль».
Он бы никогда не принес ее в ад, если б знал что произойдет. Он провел бы все свое существование у врат, защищая их. Ее.
«Идите», прокричал он демонам. «Покиньте это место. Измерение смертных ваше».
Будто ожидая его разрешения, стена опрокинулась окончательно. Что означало…
«Нет», он возопил. «Я не имел в виду, чтоб ты пала. Я лишь хотел, чтоб демоны вылетели сквозь брешь». Но было поздно, вред был нанесен.
Ликуя, демонические Повелители вылетели в пещеру, затем исчезли из виду. Новые потоки слез обожгли глаза Гериона, когда он сгреб Каденс в свои объятия. Что ему за дело до измерения смертных без его женщины?
«Прощай, моя любовь», произнесла он, и умерла в его руках.
Она была мертва. Каденс была мертва. И он не мог ничего сделать, чтоб спасти её. Он знал это так точно, как и то, что сделает свой следующий вдох. Нежеланный, ненавистный вдох. Обжигающие слёзы скользили по его щекам, насмешливое напоминание, что он жил – и что она нет.
Она хотела его помощи, чтоб спасти стену, спасти её. Она хотела, чтоб он помог удержать Повелителей демонов внутри ада, а подвел ее во всем.
«Мне так жаль, Герион»
При этом новом звуке ее голоса он заморгал. Что за – пока он наблюдал, дух начал подниматься из неподвижного тела. Надежда затеплилась в его груди. Надежда и радость и шок. Ее тело было уничтожено, но душа будет жить. Конечно. Он должен был знать. Ежедневно он сталкивался с такими душами, хотя ни одна не была так чиста как её.
Он поднялся на ноги, лицом к ней, с бешено барабанящим сердцем. Она печально улыбнулась ему.
«Мне так жаль», повторила она.
«Отчего?» Когда он был более счастлив? Она была здесь, с ним. «Тебе не о чем сожалеть»
«Я подвела тебя. Если б ты оставался у ворот, как и хотел,
«Это не так. Демоны бы разрушили стену, и таким образом и тебя, но я бы не получил возможности, нет, наслаждения, связаться узами с тобой. Я не могу жалеть о произошедшем». Более нет. Ведь её душа была прямо перед ним. «А что с демонами?»
«Я предполагаю, боги попытаются собрать их, оплакивая меня как вечную неудачницу»
Он встряхнул головой. «Ты не неудачница, любимая. Ты сделала всё, что было в твоих силах, чтоб остановить их. Большинство даже не вошло бы во врата». Его голова склонилась набок, пока он изучал ее. Прекрасна как всегда, как мечта о ней прежней. До нее его жизнь была пустырем. Мгновение без нее было бы…конечно, адом.
«Благодарю тебя, милый Герион. Но даже если стену отремонтируют, даже если демоны будут каким-то образом пойманы, я опасаюсь, боги будут неспособны удерживать этих демонов здесь». Она вздохнула. «Они всегда будут сражаться за побег».
«Боги придумают способ», заверил он её. «Как и всегда». Он приблизился, чтоб обнять её, но его рука прошла сквозь нее, и он нахмурился, его счастье немного иссякло. Прикасаться к ней было необходимостью; он не сможет жить без ее тепла, её мягкости.
Вот тогда осознание ударило его. Он закрыл глаза на мгновение, пребывая в молчаливой агонии. «Ты свободна Каденс. Свободна от ада, свободна от приказов богов. Ты можешь идти куда пожелаешь, делать что угодно».
«Да. Но у меня нет тебя». Слезы наполнили её глаза. «Мне придется оставить тебя и скитаться по земле одной», проговорила она, сильно тряхнув головой. Слезы пролились по её щёкам. «Я знаю, что богам и богиням дозволено выбирать место обитания в их загробной жизни, но я не желаю возвращаться на небеса или оставаться в аду. Если только…ты остаёшься тут? Хочешь я останусь с тобой?» спросила она с надеждой. «Если не захочешь меня – нечто, что даже не сможешь надеяться почувствовать, я пойму, но…»
Пока она говорила, мысль родилась в его мозгу. Дикая мысль, которую он, однако не отверг, а скорее приветствовал. «Когда я связал себя узами с тобой, это было на веки вечные. Я не откажусь от тебя теперь».
«Но ты никогда не сможешь снова прикоснуться ко мне. Никогда не…»
«Я смогу. Обещаю». Говоря это, он погрузил свои собственные отравленные когти себе в грудь, ощутил яд, сжигающий его. Он закричал от муки, чернота упала на его глаза.
Когда боль ослабла, темнота ушла. Его веки, дрожа, поднялись, и он увидел, что его тела не было, лишь кучка пепла, а душа витала подле Каденс. Столько раз за века, он подумывал поступить подобным образом. Все что угодно чтоб оборвать монотонность своего существования. Но он цеплялся за жизнь, из-за Каденс. Видеть её, воображать, что ласкает её, и надеяться на такую возможность.
Теперь, эта возможность была реальностью.
«Я, тоже, теперь свободен», сказал он. «По-настоящему свободен».
«Ты отказался от своей жизни ради меня», пролепетала она сквозь слезы и с улыбкой, которую не могла спрятать.
«И я бы сделал это опять». Он схватил её в свои объятия, улыбаясь тоже, потому что мог снова её чувствовать. «Ты все для меня. Без тебя я ничто».
«Я так люблю тебя», ответила она, покрывая его лицо легкими поцелуями. «Но что же мы будем теперь делать?»