Темнейшее желание

Шоуолтер Джена

— Я испортил его, — глухо продолжил он.

— В самом деле, Кейн, не такое уж большое дело. Меня не волнует платье.

— Я куплю тебе сотню новых. Красивых, никаких больше униформ. Теперь ты принадлежишь мне. Это мне решать.

— Послушай меня. Ты должен покинуть дворец, пока никто не увидел, что ты натворил. Все ясно? Ладно?

Его взгляд нашел ее, проникая глубоко. Что бы он там ни видел, оно заставляло красное исчезать из его глаз, и выражение его лица смягчилось.

— Никто из нас не будет наказан, принц не собирается предавать

огласке то, что здесь произошло. Ведь так? — Крикнул он вниз корчившемуся мужчине, который начал приходить в себя. — Потому что ты знаешь, это только закуска. Я способен на худшее.

Стон агонии стал единственным ответом.

Топот ног заполнил маленький альков, и охранник, сбитый Кейном в саду, выбежал из-за угла.

Он заметил принца на полу и потянулся за оружием.

Жозефина выбросила вперед руки перед Кейном в защитном жесте и выбежала наружу.

— Он уже был в таком состоянии, когда мы пришли, — в то же время Кейн произнес. — Он упал.

Никто из них не солгал.

— Забери принца в его покои и позови лекаря, — добавил Кейн. — И скажи принцу Леопольду, чтобы был более осторожен. Следующий инцидент может убить его.

Охранник сглотнул и кивнул.

Кейн сгреб Жозефину в объятия и потопал прочь. Она даже не пыталась сопротивляться.

— Повелитель Кейн, — окликнул охранник. — Думаю, я должен последовать за вами.

— Не стоит. Я собираюсь в свою комнату. — Через несколько минут они были на месте. Кейн занёс её в ванную и опустил на крышку унитаза.

— Сидеть, — приказал он.

Жозефина приподняла бровь.

— Обращаешься со мной, как с собакой?

Улыбка Кейна была ласковой и немного грустной.

— Возможно, это лучше альтернативы.

— Какой же?

Он хлестнул ее примитивнейшим взглядом.

— Любовницы.

То тепло, что Леопольд пытался разжечь и не смог… теперь ожило. Вот так. Всего двумя словами.

— Мне нужно смыть всю эту кровь, — продолжил он, — И я хочу, чтобы ты оставалась в пределах досягаемости. Как я уже сказал тебе, останься. Пожалуйста. — Он повозился с кранами душа, пока вода не потекла.

Затем он заложил пальцы за пояс штанов, сделал паузу, как будто пытаясь решить, что делать дальше. Наконец, он тяжело вздохнул и расстегнул материал.

Брюки упали на пол, и он переступил через них.

От вида его красоты, Жозефина забыла, как дышать. У Кейна были длинные, мускулистые, сильные ноги с лёгкой россыпью волосков. Сексуальные… идеальные.

Он смотрел на неё, подцепив на талии нижнее белье.

"Боже милосердный, я сейчас умру. У меня случиться сердечный приступ. Серьезно".

— Итак, ммм, как ты догадался посмотреть в окно? — Ладно. Держись как обычно. Может он и не догадается, что ты пялишься.

Кейн замер.

— Это странно. Я почувствовал, будто невидимая нить заставила меня поднять взгляд.

Жозефина сглотнула. Почему он остановился?

— С тобой раньше случалось что-то

подобное?

— Нет.

Были ли они… как-то связаны?

Наконец, он сбросил нижнее белье со своих ног.

Ох.

О-о, мой.

Кейн, хранитель Бедствия, был до невозможного великолепен. Он был облюбован солнцем и словно высечен из камня с головы до ног.

Крылья татуировки бабочки казались более острыми, чем раньше и тянулись все ближе и ближе к его… его… туда.

О, мой, о, мой, о, мой.

Её щеки загорелись еще сильнее, а во рту пересохло. Он был не просто мужчиной, а воином. Созданным для битв, закалённый огнём и сталью. Настолько мощный, что только некоторые когда-либо смогли бы понять.

— Я хочу знать, о чем ты думаешь? — спросил Кейн хриплым голосом.

Она заставила себя поднять глаза и встретить его взгляд. Воздух вокруг них мгновенно наполнился пониманием, от которого Жозефина не могла вечно бегать. Они были одни. Кейн обнажен.

О-о, то, что я хочу с ним сделать…

— Я не знаю, — ответила она, и хрипотца в голосе удивила ее. — А ты?

Его разгоряченный взгляд впился в девушку.

— Для нас обоих будет безопасней, если я солгу.

Бум. Бум. Бум.

Оружие посыпалось на пол. Вскоре у ее ног образовалась целая куча кинжалов, пистолетов и метательных звездочек.

— Дай мне свое платье. Я постираю его.

— Я… хмм.

Кейн сократил дистанцию, поднял Жозефину на ноги и, потянувшись, расстегнул молнию платья на спине. Прежде чем она поняла, что происходит, он стащил материал с ее рук, потом талии и вниз по ногам.

Так близко насколько он был, настолько обнаженный, насколько был, вызвали в ней… ооо милость божья, её кровь нагрелась до опасной температуры, и каждый дюйм её кожи покалывал, от желания ощутить большее.

Только его одного. Конечности Жозефины затрепетали.

А его… его… его татуировка становилась больше, потому что одно из крыльев бабочки обвивало его длину…

Серьёзно, можно умереть, подумала Жозефина.

Он рос, утолщался и тяжелел, завораживая девушку.

— О-о, моя богиня, — простонала она.

— Переступи через платья, милая.

Да.

Чтобы сохранить равновесие Жозефина положила руки Кейну на плечи, прежде чем сделать, как он велел. От прикосновения она лишилась дыхания. Даже будучи разгоряченной, она чувствовала, какой он горячий, настолько, что мог её воспламенить. И Жозефина обнаружила, что не возражает быть воспламенённой. Его мускулы были твердыми как сталь, но гладкими, как шёлк. Он выпрямился, но сразу не отошел вне её досягаемости. Кейн посмотрел на неё сверху вниз, его дыхание стало быстрым и поверхностным, совпадая с её. Все еще горячий воздух смешивался с паром из ванной… с желанием… с тысячью других вещей, которые она не могла озвучить.