Темница тихого ангела
Шрифт:
– Это все, что тебя интересует?
Он кивнул, потому что и слушал-то невнимательно. Если он когда-то и говорил ей о любви, было это в другой жизни, где голубые блики, отраженные от воды бассейна, плясали на стенах и потолке спальной, и пальмы за окном радовались душной ночи. А теперь нет ни пальм, ни воды в бассейне, и от тех слов тоже ничего не осталось.
– Располагайся, – сказала Алиса, – жди отца, а я пойду отдохну.
Но она пошла не в спальню, а в свой кабинет.
Торганов вошел в гардеробную, достал папку, а потом уже в спальне, опустившись в кресло, решил посмотреть документы, на которые так рассчитывал
Случайно взгляд его упал на тумбочку. На ней лежал все тот же пульт от видеокамер: Алиса так и не сделала того, что обещала – не сняла со спальни наблюдение. Может, она записывала то, что происходило между ними здесь прежде. Возможно, и Мытарев тоже угодил на пленку. Но думать об этом Николай не желал, да и в спальной оставаться тоже не хотелось. Торганов поднялся, подошел к окну, чтобы посмотреть на то, что видел много раз и что не увидит теперь никогда.
«Мерседес» подъехал к дому. Из него вышел Пал Палыч, который, словно опаздывая куда-то, большими шагами направился к дверям апартаментов дочери. Он поднял голову и бросил быстрый взгляд на окна и тут же отвернулся. Николай понял, что Шабанов заметил его за прозрачной занавеской.
Торганов вышел в коридор, но в последний момент быстро вернулся в спальню, сунул папку под кровать и вышел из комнаты.
По лестнице прозвучали тяжелые шаги: Пал Палыч поднимался стремительно, перешагивая через ступеньки. Наконец Шабанов появился перед Николаем и спросил:
– Где Алиса?
– Отдыхает в кабинете: она ночью на студии работала.
– Поговорить надо.
– И у меня к вам есть разговор, – ответил Торганов.
Пал Палыч взглянул на него с удивлением и подтолкнул к дверям спальной. «Неужели нечто конфиденциальное? – подумал Николай. – Если предстоящая беседа касается будущего его дочери, то лучше говорить в присутствии Алисы, чтобы была полная ясность». А Шабанов, словно специально уводя его подальше, втолкнул в спальню, как на место преступления.
Пал Палыч опустился в кресло, Николай сел в другое.
– Ты ничего не хочешь мне сказать? – спросил Шабанов.
– Хочу, но чуть позже. Сначала хочу выслушать вас.
– Он меня хочет выслушать! – еле сдерживая гнев, произнес отец Алисы. – Что нового ты от меня хочешь услышать? Разве Татьяна тебе ничего не рассказала?
Торганов растерялся: откуда Шабанов может знать?
– Какая Татьяна?
– Хватит дурочку валять!
Пал Палыч побагровел, потому что ему хотелось орать, а приходилось сдерживаться, чтобы не привлечь внимания Алисы.
– Разве Рощина не говорила тебе обо мне?!
Только теперь до Николая стало что-то доходить, и он молчал, ошарашенный.
– Ну, чего ты молчишь? Ведь я знаю, кто ее с зоны вытащил. Удивительно только, как это у тебя получилось? Где она сейчас?
– Я не знаю.
– Хватит врать мне!
Пал Палыч поднялся с кресла и направился к выходу. Николай быстро схватил пульт от видеокамер и нажал на кнопку записи. Шабанов выглянул в коридор, после чего плотно прикрыл дверь и вернулся к креслу. Но садиться не стал.
– Рощина наверняка тебе рассказала, что произошло в ту ночь.
– Предположим, – кивнул Николай.
Пал Палыч посмотрел на него внимательно и понял, что собеседник лжет.
– Ничего она тебе не говорила, иначе ты бы ни за что не пришел сюда. Если, конечно, именно здесь ты не припрятал то, что
– Я не понимаю, о чем вы, Пал Палыч.
– Разве не ты уверял меня и Васю Локоткова в том, что у тебя есть свидетельства невиновности Рощиной?
– Я блефовал.
– А я не блефую! Адвокат глубоко копнул, так я его самого навсегда зарыл. А ты если начнешь крутить… Послушай, Коля, Рощину я все равно достану, но теперь уже не пощажу, как тогда. Я три раза выстрелил в стену, потому что… потому что ребенка пожалел. А ей сказал: если хоть слово произнесет, Светика на тот свет отправят в ту же секунду. Тебе-то зачем наши разборки? Сочиняй свои книжки, тиражи миллионные будут – это я гарантирую, женись на Алиске – она любит тебя, а уж я постараюсь, чтобы все у вас было нормально.
– А Таня Рощина?
Шабанов тяжело выдохнул воздух, пораженный, как видно, тупостью собеседника.
– Тебе, Николай, сегодня же предъявят обвинение в организации побега Рощиной, в убийстве двух инспекторов по режиму и начальника колонии – полковника Пятакова, твоего сообщника. Ведь именно ты застрелил его позавчера, чтобы убрать единственного свидетеля.
– То есть… как застрелил? – не понял Торганов.
– Тебе лучше знать как. Впрочем, об этом расскажешь на следствии, а еще раньше выдашь местонахождение Рощиной и других твоих сообщников. Танька покончит с собой при задержании, а ты получишь пожизненный срок и отправишься в любимый тобою Вологодский край в колонию «Черный дельфин», где мужиков содержат еще строже, чем баб-преступниц. А папку с документами адвоката Шамина я уж и сам найду: получше поищу здесь – лишний час потрачу, зато потом никакой головной боли.
– Вы мне сначала предлагаете жениться на вашей дочери, потом угрожаете расправой. Предположим, что я женюсь на Алисе, и как мы с вами будем смотреть друг на друга?
– Нежно. Особенно ты. Будешь стараться мне понравиться, а не Алиске, потому что именно от меня будет зависеть твое счастье и благополучие. Ты что думаешь, какую-то вшивую премию получил и человеком сразу стал? Пока ты, Коленька, еще никто и ничто.
Торганов слушал и не обижался, думая только об одном: как уйти отсюда живым. Хотя вряд ли Шабанов станет убивать его здесь, когда в десяти метрах находится Алиса. Скорее всего, Пал Палыч даст ему выйти из дома, а во дворе или в будке у ворот Торганова легко скрутят охранники. А потом уже неважно, включились ли камеры видеонаблюдения на запись. Даже если они работают, то кто потом увидит эту запись – Алиса? Но Пал Палыч – ее отец, она обидится на него, поссорится, может быть, но ненадолго – через неделю-другую Шабанов предложит ей деньги на новую программу, и она простит его.
– А так я могу вложить деньги в какой-нибудь фильм по твоему сценарию, могу даже купить вам с Алиской какую-нибудь кинокомпанию в Голливуде, – продолжал убеждать Шабанов.
«Если б можно было кому-нибудь позвонить!» – подумал Николай, прекрасно понимая, что Пал Палыч не даст ему даже руку в карман засунуть. – Может, просто встать с кресла, попрощаться, пообещать подумать и уйти? Но и это не имеет смысла – через забор не перепрыгнешь».
И в этот момент зазвонил мобильник Торганова. Николай достал телефон и взглянул на экран – его вызывала Маруся.