Темно-синий
Шрифт:
— Ее лекарства действуют, — бормочу я. — Нет больше смысла ей сидеть в «Резолюциях».
Нелл кивает и проводит пальцами по своим жестким белым волосам. Она выглядит по-настоящему старой, как будто вдруг ощутила, что ее жизнь бросила якорь.
— Ты уже записалась на этот класс по искусству? — спрашивает Нелл.
Я пожимаю плечами.
В это мгновение Нелл стареет еще лет на сорок. Она вздыхает над своими кубиками льда, одним глотком выпивая остатки напитка.
Когда мы наконец забираем маму, она разрешает Нелл нести свой чемодан. Я несу русалку и леску, обернув ее вокруг указательного
По дороге домой мы не говорим ни слова. Я смотрю на мертвую коричневую Траву вдоль обочины.
Мама хочет распаковать вещи сама, и поэтому я помогаю Нелл с ее безумным эллиптическим тренажером. Я закрепляю клетку с Чудищем на пассажирском сиденье «тойоты» и поворачиваюсь, заметив, что Нелл смотрит на меня с усмешкой.
— Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой? — спрашиваю я. — Помочь тебе там разгрузиться?
Нелл качает головой.
— Позвони мне завтра и расскажи, как у вас будут дела, — говорит она. Но это звучит смешно. Отчаянно, знаете ли. Как будто слабый голосок просит помощи со дна колодца.
— Хорошо, — говорю я.
— Нет… не просто хорошо. Для меня все не кончилось. Я никуда не уйду. Я не собираюсь поворачиваться к вам с Грейс спиной, понятно?
— Хорошо, — повторяю я, но мой голос становится хриплым, потому что на этот раз я поняла. — Ну правда, послушай… та медсестра, которой ты заплатила, чтобы она приходила проверять нас каждый день… и вообще мы с тобой увидимся в субботу в студии, поэтому…
— Нет, — говорит Нелл, резко мотнув седыми волосами. — Ты позвонишь мне завтра. И будешь звонить каждый день. А если не будешь, то я сама буду тебе звонить. Я никуда не уйду. И не бойся мне все рассказывать, поняла?
Я пытаюсь проглотить смех, потому что у меня в голове крутится клип Джексон Файв, в котором маленький Мишель кричит во все горло: «Я буду здесь с тобой».
— Нет проблем, — говорю я и смотрю, как Нелл отъезжает.
Я все еще стою на подъездной дорожке, когда мама выбегает из дома и хватает меня за шею, обнимая так сильно, что почти отрывает от земли.
— Я видела фреску, — улыбается она. — Она просто прекрасна.
Но мое сердце все еще прихрамывает в груди, потому что я уже знаю, что будет дальше.
— Тебе не надо было втягивать Нелл во все это, — говорит мама, смотря на меня сбоку с видом всезнайки, как мамаша в старомодном сериале, которая отчитывает дочь за то, что та прошлой ночью убежала из дому и пошла на вечеринку танцевать босиком с самым горячим парнем в колледже.
— Но я же это все-таки сделала, — отвечаю я ей.
— Я вижу, ты собираешься сказать мне, что она тебе нравится.
— Она не такая уж плохая.
Мама фыркает и качает головой.
— Она старается, ты же знаешь, — вздыхаю я. — И ты тоже могла бы постараться.
— Ага, — выдавливает из себя мама. И мы стоим еще около минуты, прежде чем она говорит: — Прекрати так на меня смотреть. Это же не случится в ближайшие десять минут?
Но по тому, как она обнимает меня за плечи, ведя в дом, я понимаю, что действительно так и случится.
30
Если набор генов действительно предрасполагает человека к тому, чтобы стать шизофреником, то возможно, что эти самые гены также ускоряют творческие способности человека, помогая ему в конечном счете выжить.
На следующий день я заполняю запрос на изменение своего расписания. Я опускаю его в ящик миссис Фриц в учительской. В следующем семестре я больше не буду ходить на занятия по компьютерному набору текста, на которые я записалась прошлой весной. Боже, набор текста, самый скучный в мире урок, с самым старым в мире преподавателем, мистером Брауном, который настолько старый, что, клянусь, он выдыхает пыль вместо воздуха.
Я записываюсь на занятия по искусству номер один. Прощайте, мистер Браун, Пыльное Дыхание. Ускоренный курс искусства и языка — вот куда я буду ходить.
Часть меня хочет бежать вприпрыжку по пути к лестнице. Другая хочет еле-еле передвигать ноги, и я не знаю, излечится ли когда-нибудь этот страх.
Я останавливаюсь у класса искусств и заглядываю внутрь. Сегодня он пахнет пещерой — укрытием, защитой. Дедушка Смурф прилепил к двери табличку: ОДНА НЕДЕЛЯ ДО ОБЩЕШКОЛЬНОЙ ВЫСТАВКИ В АКАДЕМИИ ИСКУССТВ! В глубине комнаты девочка с копной зеленых волос и мальчик совсем без волос изображают какое-то смешное двухголовое существо, схватившись за пальцы в чаше из папье-маше, — честное слово, совсем как в одной старой сцене из «Призрака» или что-то вроде того.
Но я продолжаю смотреть на них.
Я вспоминаю про скейтборд, который я засунула себе в шкаф, прежде чем Нелл — в своей страсти все отмыть и убрать — могла вытащить его и выбросить. Мои пальцы начинают чесаться.
31
Поддерживающей дозой является самая низкая доза, при которой шизофреник остается стабилен и действительно способен казаться нормальным человеком.
Мама вся покрывается потом, когда мы подъезжаем к стоянке рядом с Академией искусств. Но не из-за того, что ей плохо, не в этот раз. Она глубоко вздыхает и трясет руки, как будто хочет отряхнуть с них воду.
— Насколько было плохо? — спрашивает она, и ее голос дрожит от волнения.
Я пожимаю плечами:
— Это совсем не было…
— Ой, не надо, — стонет мама, закрывая лицо ладонями. Потому что она снова способна меня понимать.
Я не могу соврать ей. Просто посмотрев на меня, она уже знает, как ужасно она себя вела в Академии в тот день, когда заявила, что рисунок ее студента загорелся. И хоть мне досадно, что я не могу скрыть этого, мне нравится, что она вернулась. Мне так это нравится, что я беру ее руку и сжимаю в своей.