Тёмное дело
Шрифт:
– Как я сюда попал? Ты знаешь, что я офицер полиции, и меня будут искать?
– Я призвал, - равнодушно дёрнул плечом мужичонка - пусть поищут...
– он мерзко хихикнул.
В Михиной голове что-то смутно забрезжило: "одно плечо выше другого", "невус", "тёмный дар"...
– Ты Рене-затворник?
– озвучил он бредовую мысль.
Сидящий в кресле отсалютовал бокалом:
– Признал, демонова отрыжка?
– Но как такое могло случиться? Ты же не существуешь - ты фантазия автора, книжный герой, -
– Твоя, что ли фантазия?
– Нет, нет, - замотал головой Громобой, - Зырянцева А. М.
– А ты не Зырянцев значит. А кто ж он тебе - сват, брат, отец родной?
Миха глянул в аннотацию: "Талантливый автор из города N..."
– Никто, мы живём в одном городе. Книжку его купил в подземке, случайно. Начал читать и уснул, очнулся здесь...
Рене задумчиво рассматривал Громобоя, покачивая в тощей руке бокал, потом отпил глоток:
– Вот значит, как... Ну что ж, все мы чья-то фантазия. Этот мир кажется нам реальным потому, что Бог видит наше существование в Своём космическом сне. Мы - элемент Его сна.
– Нет-нет-нет! Это беллетристика, - показал Михаил книжку магу, - бульварный романчик, чтиво на одну поездку в метро. И его автор, Зырянцев - обычный графоман. Неужели его выдумки воплотятся в реальности?!
Некроманту чем-то не понравилось Михино высказывание, и он неодобрительно насупился:
– Чтиво, говоришь, на одну поездку в метро... да, неприятно. Ты не прав, могут. Все мы созданы по подобию Его. И вначале было Слово. Так почему же ты не допускаешь, что где-то, в иной реальности, наше Слово: твоё, моё, или Зырянцева - может превратиться в камень?
Эти философствования не укладывалось в Михины представления о мироздании - он никогда не верил в Бога, материальность мысли, Кастанеду с доном Хуаном и другие бредни. На периферии его сознания всплыла мысль: "... нет, для Мирзоева это слишком сложно..."
– Ты, небось, атеист, веришь только в грубый материальный мир. Духовность не твоя стезя, - догадливо проскрипел Рене.
Поглядев в хмурое уродливое лицо, Миха перевёл взгляд на орудия пыток: дыбу, колодки, какие-то режуще-шипастые инструменты, и по его коже пробежал озноб, он не знал, что отвечать...
– Смотрю, и ты не избегнул обаяния моей внешности. Некромант понимающе усмехнулся, - мои славные подданные воображают, что не зажарив пару младенцев на завтрак и не запытав до смерти пяток девственниц на ужин, я почитаю день прожитым зря.
Он досадливо передёрнул кривыми плечами, - пытаю, куда ж денешься, если иногда самый быстрый и действенный способ добиться истины от любезных подданных - поджарить им пятки. Но не сказал бы, что мне нравится эта грязная работа. Слишком мерзко воняет горелая человеческая плоть, да и прочие выделения не благоухают. Я предпочитаю получать удовольствие иными способами, более традиционными.
Оценивающе оглядев Громобоя, Рене одобрительно цыкнул зубом:
– Грешу содомией, по воле твоего земляка Зырянцева... Но тебя не для этого призвал, для утех у меня полон дворец желающих, - он небрежно махнул рукой в сторону высокой чёрной двери, - за малую толику благ и привилегий хоть самому отцу похоти Асмодею задницу подставят. А ты, хоть и хорош, но сгодишься мне для другого дела.
Некромант одним глотком допил вино.
– Ну, так что, ты атеист? Или может ты извращенец и исповедуешь какую-нибудь ересь?
"Маг - не глупец, вдруг ему вздумается проверить искренность и глубину веры? С его знанием теософской казуистики, выяснить истину не составит труда. А сильные мира сего не любят когда им врут - лучше отвечать честно" - решил про себя Мхаил.
– Я агностик, допускаю вероятность существования высшего разума, но не верю в догмы.
Маг удовлетворённо кивнул:
– Возможно мы и договоримся, - он резко встал и подошёл к самому краю пентаграммы, к чему-то прислушался, пощёлкивая пальцами, - я совсем не чую в тебе силу?
– Если имеешь в виду магию, то её в моём мире нет.
Рене махнул рукой, и поднятый рукавом рясы ветер затушил свечи, вслед за ними погасли и багровеющие линии, и маг приглашающим жестом поманил Миху за собой.
Они расположились у камина. Затворник то ли незаметно поколдовал, то ли добавил что-то в вино - но выпив бокал тёмно-красного, густого с лёгкой горчинкой напитка, Миха успокоился и расслабился. Тело перестало болеть, где-то в глубине сознания сомнения продолжали шевелиться, но он нашёл объяснения Рене вполне логичными.
К тому времени, дневной свет в окнах угас, и тьму большого зала разгонял лишь живой огонь в камине. Тени милосердно сгладили уродливые черты некроманта, и он стал походить на нахохлившегося чёрного ворона - мудрого и печального.
Миху интересовало: почему призван именно он? Что за грех, прочесть пару листов в книге - это даже знакомством не назовёшь. Другое дело - Зырянцев, вполне закономерно, призвать к ответу за все беды его.
– Заклятье дало осечку, не того вытащило из нашего мира?
Рене осторожно потрогал плохо заживший порез на бледном запястье:
– Та сторона не ошибается, а пол-литра крови с тёмным даром - щедрая плата. Есть у них какие-то резоны выставить тебя самым вероятным исполнителем моего желания - да я и не собираюсь мстить. Через три дня я умру. Знаю это совершенно точно, такова привилегия тёмных - наша Госпожа всегда предупреждает верных слуг о скором конце, - он задумался и умолк.
Несмотря на тщедушность, маг не выглядел больным: бодро хлебал винцо, рассуждал здраво - отчего же он собрался на рандеву к своей повелительнице?