Темное, кривое зеркало. Том 5 : Средь звезд, подобно гигантам.

Уильямс Гарэт Д.

— Что?

— И Ра—Хел. Они оба мертвы.

— Как?

Он мотнул головой.

— Прости за все, что я с тобой сделал. Если ты захочешь уйти — я пойму.

— Я не хочу тебя покидать. — ответила она. — Хотела бы. Все было бы проще но я не хочу. Я не знаю, чего хочу.

Он сел.

— Простите ли вы меня, моя леди?

— Не знаю. И никогда не зови меня так. Никогда.

Он кивнул и опустилась тишина. Вода была неподвижна и позади заходило солнце.

* * *

В

зале повисло молчание, нарушенное лишь тяжелым хрипом дыхания Маррэйна. Он не мог в это поверить. Он знал, что они скажут, знал во что они поверят. Он не знал, как мог выжить Вален. Это могло быть обманом, вмешательством Ворлонцев — даже просто случайностью, но это было уже неважно.

Они запомнят это как чудо. Они видят в нем мессию и спасителя, и это будет всего лишь еще одним подтверждением.

Вален шагнул вперед, глядя на него. Он явно жалел Маррэйна.

Жалость!

Как он смеет?

Святоши и рабочие склонятся перед ним, и дни настоящих воинов закончатся.

Все погибли бесцельно. Парлонн погиб зря.

Маррэйн умрет зря.

Ему было все равно.

Его дэчай уже был в руке. На один миг он подумал о последнем шансе сохранить честь, показать им, что значит быть настоящим воином, но — нет. Вален отверг морр'дэчай, и здесь никто не станет его кайшакунином. Он исполнил этот долг для Беревайн, Унари и Хантибана — но здесь нет никого, кто исполнит этот долг перед ним.

В его обучение входил один особенный урок. Последний урок, который он выучил. Он касался того, что делать, когда ты побежден, когда уже не важны честь, выигрыш или выживание, и довольно пусть небольшой, но победы.

Он глядел на Валена и видел жалость в его глазах. Он видел Парлонна, Беревайн, Хантенна, Хантибана и Шузена, всех кто был мертв и будет забыт. Он видел Дераннимер и почувствовал ее дыхание на своей щеке.

Он качнулся вперед и метнул дэчай, словно копье. Вален казался по—настоящему ошеломленным. Бросок был безупречным, направленным точно в его сердце. Мгновенный, убийственный удар.

То, что случилось потом, ослепило и ошеломило Маррэйна.

Вспышка света и звук взмахнувших ангельских крыльев. Нелепый чужак, спутник Валена, бросил себя наперерез дэчай, свет окутал его, словно крылья взмахнули за его спиной.

Клинок вошел в его грудь, и он упал.

Вален был невредим.

Глаза Маррэйна обожгло пламенем, куда более страшным чем то, что жгло его плоть в Кольце Звездного Огня. Он увидел Ра—Хела, лорда ворлонцев, падающего с высоты Храма. Но перед его мысленным взором, он видел гораздо дольшее падение — сквозь саму вселенную, в море огня. И все ворлонцы падали туда вместе с Ра—Хелом.

Раздались крики, проклятия — и приказы, но Маррэйн не услышал их. Он бросился бежать, с быстротой, которой они от него не ждали. Вален не сказал ничего, но несколько рейнджеров успели выкрикнуть приказы — схватить или же убить его.

Это никому не удалось.

И никто из собравшихся в Храме больше его не видел.

* * *

"Видишь? Затрас не боится."

"Ты сделал то, что было нужно."

"Ты прав. Теперь они запомнят Затраса."

"Народ запомнит твою жизнь, но не твою смерть. Они не вспомнят даже про мою жизнь. А мы живем куда дольше минбарцев, людей или даже вас, и потому нам так легко забывать. Это неважно. Мы должны исполнить свое предназначение, а мой народ никогда не станет тем, кем может стать, покуда я жив. Они запомнят это место, и запомнят этот народ. Вот что свяжет нас, эта жертва. Когда Тени вернутся, рядом с минбарцами будут сражаться ворлонцы. Они встретят Врага не в одиночку. Теперь мой народ запомнит минбарцев. Я отдал свою жизнь, чтобы спасти одного из них."

"А Затрас?"

"Затрас… ты спас Валена. Ты отдал ради этого жизнь. Они запомнят. Как чужак спас жизнь их вождя — от одного из них самих. Он научатся… все они поймут, что не могут сражаться в одиночку."

"Как скажешь. Теперь Затрас уснет?"

"Да. Теперь Затрас может уснуть."

* * *

Собор.

— Итак?

— Итак — что?

— Что было дальше? Это же не может быть концом.

— Тебе действительно интересно? Ты непостоянна.

— Я уже потратила бог знает сколько времени, выслушивая эту бессмысленную историю о вещах, случившихся тысячу лет назад. Скажи мне хотя бы, чем это кончилось.

— Порой вещи просто существуют. Порой история — ничего кроме истории. И все же порой в ней есть урок, что следует выучить.

— Ты о чем—то задумался.

— Да. Это… полагаю, один из главных моментов. Он напомнил мне о вещах, которые я знал прежде — знал иначе. Теперь я вижу их в новом свете. Ра—Хел пожертвовал собой…

Чтобы быть уверенным, что ворлонцы будут приглядывать за Минбаром. Они так и делали, раз уж там умер один из их величайших вождей.

Хм… Могу сказать, что почти что жалею о его смерти.

— Это к тому, что 'не все мои враги — злобные ублюдки'?

— Не знаю. Тысяча лет — долгий срок, даже для ворлонцев. За это время могло измениться многое. Многое могло предстать в ином свете. Тут есть над чем подумать.

— Ты тратишь слишком много времени на размышления. Итак?