Темное солнце
Шрифт:
– Ты хочешь сказать, он тоже лишился яйца души?
Уловив смысл его вопроса, Вана утвердительно кивнула.
Это полностью меняло дело! Если у арчкерри имелось хрустальное яйцо, он был не диким зверем, а человеком – правда, исключительно необычным на вид.
Дейв попытался объяснить девушке, что хочет знать имя их нового спутника.
Вана издала ряд коротких свистков, чередующихся с длинными. К этому моменту он уже начал находить в них некие закономерности. Трели состояли из пяти звуков разной длины. Если принять самый короткий свисток за единицу, чуть более длинный – за двойку, и так далее, то имя арчкерри… имя арчкерри… нет, получалась какая-то бессмыслица.
Наморщив лоб и кусая губы, Вана долго ломала голову над этой проблемой. Наконец она сказала:
– Его имя Слуш.
Дейв не представлял, как она пришла к этому выводу, но задавать вопросы было бессмысленно – она все равно не смогла бы ответить. Вероятно, ей удалось каким-то образом сопоставить свистки и звуки человеческой речи.
Юноша с досадой покачал головой. Все усилия по обучению Ваны его языку оказались потрачены зря. Теперь ему придется осваивать речь ее племени, чтобы понимать перевод гудков арчкерри. Это было обидно и несправедливо. Ведь он здесь главный, поэтому все должны учить его язык.
Затем он попытался объяснить девушке, что пересвистываться с кентавром может быть небезопасно – враги смогут услышать их издалека. Она кивнула и тихо свистнула. Арчкерри подошел к ней ближе и негромко загудел. Такой разговор не должен был привлекать излишнего внимания.
Дейв постепенно начал изучать язык, на котором говорили в племени Ваны. Прошло много ночей, прежде чем он начал делать успехи – как оказалось, структура ее речи не походила ни на один из языков девяти племен. Затем он выяснил, что арчкерри разговаривает не на своем родном языке, а на торговом наречии, принятом в этих землях. Кентавр просто заменял каждый звук на особую последовательность длинных и коротких гудков, что позволяло ему свободно, но очень медленно разговаривать с людьми.
Дейв вырезал свисток из бедренной кости крупной птицы и начал упражняться в переложении слов Ваны на язык гудков. Освоив этот навык, он перешел к изучению родного языка арчкерри.
За все это время они ни разу не обнаружили ни следов йотля, ни мест его ночлега. Дейв начал опасаться, что вору удастся ускользнуть, но, как оказалось, у арчкерри имелся безотказный способ его выследить.
– Слуш идет по его призрачным следам, – объяснила Вана.
– Что это значит? – побледнел Дейв. – Мы преследуем призрака?
– Не говори ерунду! – со смехом сказала она. – Призрак не смог бы похитить твое яйцо души, оно обожгло бы его.
– Никогда не слышал ничего подобного.
– Все знают, что яйца обжигают духов. Во всем мире ты один этого не знаешь. Но я сейчас не об этом! У арчкерри очень острое зрение, они видят даже то, что скрыто от человеческого глаза. Слуш говорит, что каждое живое существо оставляет за собой призрачные следы. Это такие красноватые контуры, по форме которых легко понять, кому они принадлежат.
Задав еще несколько вопросов, Дейв понял, что речь идет о волшебных явлениях, невидимых обычному глазу. Освоив язык арчкерри, он немедленно принялся расспрашивать Слуша об этих загадочных следах.
– Да, – ответил кентавр, – Вана в целом поняла меня верно. Мне жаль вас, людей. Ваш мир, должно быть, такой серый и скучный. Вы не замечаете даже то, что у вас перед глазами, а многое и вовсе скрыто от вас. Меня же окружает не только настоящее, но и прошлое. Мой мир расчерчен линиями жизни миллионов существ, узорами фантастической красоты и сложности. Прошу прощения за тавтологию! Разумеется, сложность и красота суть одно и то же.
Немного помолчав, Слуш добавил:
– Но Вана не все поняла правильно. Я объяснил ей, что след вора имеет красноватый оттенок, и она решила, что все призрачные следы – красного цвета. На самом же деле след каждого живого существа уникален. Они окрашены в миллионы тончайших оттенков. Кроме того, она считает, что призрачный след похож на обычный отпечаток ноги. Ничего подобного! Представь себе тысячу силуэтов, стоящих плотной цепочкой, один за другим. Тысяча йотлей, тысяча отражений одного йотля, пылающие красным огнем, прозрачные, но при этом отчетливо видимые.
– Ваши же с Ваной следы пронизаны зелеными, алыми и черными нитями, – продолжал он. – В них много общего, но перепутать их невозможно. Они тянутся за вами как гигантские гусеницы, постепенно бледнея и истончаясь, и наконец уходят за горизонт. Чтобы добраться до точки, где они окончательно истаивают в воздухе, мне пришлось бы шагать много ночей без остановки.
– Очень жаль, что вы не видите всю эту красоту, – развел руками арчкерри. – Но таковы законы жизни. Одним дано это умение, другим – нет.
Самодовольная речь кентавра, снизошедшего до общения с низшей расой, приводила Дейва в бешенство, но он старался держать себя в руках. Ссориться с арчкерри не входило в его планы.
– Значит, скоро мы настигнем вора?
– Этого я не говорил. Повторяю, мы движемся по его следу, но это не значит, что мы его настигнем. Существует вероятность, что он выберет маршрут, по которому мы не сможем следовать. Также не исключено, что нас по дороге съедят дикие звери. Кроме того, возможно, что…
Дейв развернулся и пошел прочь. Арчкерри выводил его из себя своим нечеловеческим занудством.
Впрочем, у высшего существа имелись и свои изъяны. В частности, Слуш не мог – или не желал – передвигаться со скоростью человека. Он невозмутимо шагал своей тяжелой слоновьей поступью, не реагируя на все просьбы поторопиться. Поначалу Дейва раздражало, что арчкерри постоянно отстает от них, но каждую ночь кентавр уверенно наверстывал упущенное расстояние.
Что ж, пусть погоня немного затянется, зато вор не сможет от них ускользнуть! Ради этого стоило немного потерпеть.