Темное удовольствие
Шрифт:
Дверь распахнулась, и Сабин, одержимый демоном Сомнения, направился к ним, его каштановые волосы развевались на ветру.
– Проклятие! – воскликнул воин, воздев к небу руки. – Какого дьявола здесь происходит? – Он заметил Рейеса, и на его лице появилось понимание. Он закатил глаза. – Черт, Боль, ты знаешь, как испортить встречу.
– А почему ты не обыскиваешь Рим? – спросил его Рейес. Неужели все одновременно перестали работать за те полчаса, что он находился на крыше?
Гидеон, одержимый демоном Лжи, появился следом за Сабином и помешал
– О боже, как смехотворно все это выглядит.
«Смехотворно» в изложении Гидеона означало скучно. Каждая произнесенная правда причиняла ему пронзительную боль. «Боль – это то, что мне необходимо», – подумал Рейес. Если бы ради этого ему стоило бы лишь солгать, его жизнь стала бы намного проще.
– А разве ты не должен помогать Парису искать в Штатах? – спросил Рейес. Он не стал дожидаться ответа. – Все это становится похоже на чертов цирк. Неужели нельзя похандрить и помучить себя в одиночестве?
– Нет, – сказал Парис, – нельзя. Перестань менять тему и сбивать нас с толку. Ответь на наши вопросы, или, клянусь богами, я подойду и поцелую тебя в губы. Мой малыш голоден, и его необходимо покормить. Он считает, что ты подойдешь.
Рейес не сомневался, что демон Разврата хотел уложить его в постель, но знал, что Парис предпочитал женщин.
«Избавься от них». Рейес разглядывал своих новых гостей. Гидеон был одет во все черное, а его волосы выкрашены в голубой цвет, у него были угольно-черные ресницы, а в бровях в нескольких местах блестели серебряные серьги-гвоздики. Люди ужасно его боялись.
Сабин тоже был одет во все черное, но у него были каштановые волосы, карие глаза и широкое простодушное лицо. Глядя на него, нельзя было представить, что он способен убить любого, кто приблизится, и при этом расхохотаться.
Оба мужчины были невероятно упрямы.
– Мне необходимо подумать, – сказал Рейес, надеясь сыграть на их сочувствии.
– Здесь не о чем думать, – откликнулся Сабин. – Ты достойный воин, поэтому сделаешь все как надо.
«Неужели? Возможно, ты так же слаб, как и смертная девушка, которую страстно желаешь. Почему тогда ты причиняешь боль тем, кто тебя любит?»
Ой, подумал он, сжимаясь. Он был слаб.
– Сабин, – проворчал Рейес, когда эта мысль обожгла его. – Перестань забрасывать меня сомнениями. Мне своих достаточно.
Воин застенчиво пожал плечами, даже не пытаясь отрицать сказанное.
– Прости.
– Раз наше собрание никто не отменял, – сказал Гидеон, – я не отправлюсь в город, не посещу клуб «Судьба» и не заставлю какую-нибудь смертную женщину кричать в экстазе. – Минуту спустя он исчез за дверью, расстроенно качая головой.
– Не отменяйте собрание, – сказал Рейес. – Просто… начинайте без меня. – Он бросил взгляд через плечо, посмотрев в небо, а затем уставившись вниз. Зловещая ночная тьма по-прежнему ждала, призывая его к прыжку. – Я вот-вот прыгну.
Губы Париса скривились.
– Вниз. Забавно. Возможно, я спущусь к тебе и мы сыграем в игру «Спрячь печень», как в прошлый раз. Мне нравится смотреть, как ты полностью регенерируешь, вместо того чтобы исцелять себя.
При этих словах даже Люсьен улыбнулся.
– О, я тоже хочу поиграть! Могу я на этот раз спрятать его печень?
При звуке томного голоса Аньи Рейес с трудом подавил стон.
Светловолосая богиня Анархии ворвалась в дверь и бросилась в распахнутые объятия Люсьена, ее клубничный аромат разнесся вокруг, подхваченный усилившимся ветром. Парочка ворковала и обнималась некоторое время, растворившись друг в друге и позабыв об остальном мире.
Рейес не сразу привык к этой женщине. Она принадлежала Олимпу, откуда были родом те, кого он презирал, это во-первых. Во-вторых, она сеяла вокруг себя хаос, который был для нее таким же естественным, как дыхание. Но, несмотря на это, она помогала каждому из присутствовавших воинов и одарила Люсьена счастьем, о котором Рейес мог только мечтать.
Сабин кашлянул.
Парис присвистнул, хотя звук вышел напряженным.
Рейес ощутил острый укол зависти, и его сердце, которое скоро перестанет биться, болезненно сжалось. Как бы он хотел, чтобы у него вообще не было сердца. Тогда он не смог бы желать Данику, хотя и понимал, что она никогда не будет ему принадлежать.
Это не имеет значения, решил он. Она никогда не полюбила бы его в ответ. Большинству женщин не нравилась окружавшая его аура сентиментальности и нежности, и похожая на ангела Даника не была исключением. Она приходила в ужас от одного его присутствия.
Хотя, возможно, он мог бы завоевать ее, соблазнить и расположить к себе. Возможно… Но он даже не попытался. Женщины, с которыми он спал, всегда уступали его демону, опьяненные его властью, становились рабами его пристрастий. У них появлялась необходимость в боли, и они начинали причинять вред окружающим.
– За одним потянулись и остальные, – заметил Рейес, в его словах звучал сарказм, и он надеялся, что никто не заметил его душевных мук. – Радостная встреча после долгой разлуки.
Что сейчас делает Даника? С кем она? С мужчиной? Прижимается к нему так же, как Анья к Люсьену? Или же она мертва и похоронена, как Аэрон? Его ладони сжались в кулаки, ногти превратились в острые когти, разрывающие кожу, принося восхитительную, обжигающую боль.
– Хватит молоть чепуху, Боль, – произнесла Анья, глядя на него. Она прижалась к шее Люсьена, ее голубые глаза сверкали сквозь упавшие на лицо пряди светлых волос. – Ты зря теряешь время Люсьена, и это начинает меня раздражать.
Плохие события случались, если Анья приходила в ярость. Войны, природные катаклизмы. Рейес не смог бы ей противостоять.
– Мы уже поговорили. Он узнал все, что хотел.
– Не все, – заметил Люсьен.
– Расскажи ему, или я столкну тебя! – воскликнула Анья. – А затем, клянусь чертовыми богами, пока ты станешь приходить в себя и будешь беспомощен, я найду твою маленькую подружку и пришлю тебе ее палец.