Темное вожделение
Шрифт:
Он тщательно откашлялся, шумно, желая, чтобы она повернулась, встала перед ним. Но движения не было, ее тело не шевелилось. Жак резко вдохнул и уловил слабый аромат крови. Он постарался преодолеть расстояние между ними одним прыжком, но на такой большой скорости не смог вовремя остановиться и чуть не влетел в пруд. Затем он слегка покачался на краешке камня, стараясь вернуть баланс.
Была кровь, просочившаяся на скалу возле обнаженного тела Шиа маленьким темно-красным ручейком на груди. Жак вскрикнул, упал на колени возле нее, схватив в объятья с возвышения, и прижал к груди. Ее сердце
— Нет! — Хрипло закричав голосом, отозвавшимся устрашающим эхом через всю пещеру.
Вскрик был одиноким и потерянным, его сердце было разбито, как у Рэнда.
«Жак?» — Звук был слабым и далеким, но явно принадлежал Шиа.
Жак задержал дыхание на мгновение, напуганный, что в действительности начал сходить с ума.
— Шиа? — Он выдохнул имя, словно шепот шелка, как ощущение ее волос на своем теле.
Так легко.
— Где ты, любовь моя? Возвращайся ко мне.
Жак прикоснулся своим лбом к ее, а руку положил на ее сердце. Чувствуя первый сильный удар под своей рукой, первое движение крови через вены и артерии. Прижимаясь к ее губам своими, он похитил первый вдох. Его собственное сердце смогло биться, легкие работать. И почувствовал слезы на своем лице, удерживая ее в объятьях.
— Что с тобой случилось? — мягко спросила она, обнимая.
— Вампир и я сражались, — пробормотал он, уткнувшись в рыжие волосы.
Поймав прядь волос кончиком языка, стал ртом притягивать ее ближе к себе.
— Я знаю. Это был Рэнд. Почувствовала, когда ты ранил его. Я могла ощущать его ненависть. Это было ужасно, словно кто-то чужой поселился в моем теле. А после твоего удара, ощутила его боль. И сразу же начала истекать кровью. Я поняла, он воспользуется моим состоянием против тебя, и попыталась предотвратить это. Постаралась сделать то, что ты сказал, могут все карпатцы. — Она посмотрела вокруг на лужицы крови. — Потребовалось время, для осмысления, но, в конечном счете, я сумела поместить себя в сон.
Она похитила его дыхание своей храбростью.
— Почему ты не связалась со мной?
— Я боялась отвлечь тебя, Жак. Знала, ты сражался за свою жизнь. И последнее в чем нуждался, так это в беспокойстве обо мне.
— Ты все еще кровоточишь, — мягко указал он, удерживая на расстоянии от себя для обследования.
— Это теперь не так сильно может навредить после твоего возвращения в безопасное место, — уверила она его.
— Мне жаль, что это был твой отец. Понимаю, как много для тебя значило иметь живого отца членом семьи. — Он пригнул голову к сильной ране на левой груди.
Его язык легко прошелся по ране, обрабатывая слюной, оказывающей заживляющие свойства, немедленно прекращая жжение. Ее кожа, недавно такая холодная и безжизненная, внезапно стала нагреваться, пар поднимался вокруг них, окутывая, словно объятья.
— Моя семья должна стать твоей, — мягко добавил он. — Мы создадим собственную семью.
Шиа потерлась лицом о его грудь, как котенок, блуждая губами по шеи.
— У нас уже есть странная семья, Жак. Думаю, все будет нормально.
Ему нравился смех в голосе у нее. Такой грустный сейчас из-за человека, бывшего ее отцом, ответственного за столько смертей и ненависть. Но она сумела найти в себе силы попытаться заставить его почувствовать себя лучше. Руки у Жака напряглись в защитном порыве.
— Думаю, мы не можем сказать им об этом.
— Лучше не надо. Кажется, они придерживаются ошибочного мнения, будто с нами что-то слегка не так. — Шиа помотала головой, откидывая шелковистые волосы прочь от своей шеи, привлекая внимание к их длине.
Жак немедленно нагнул голову, чтобы прикоснуться к ней. Языком ощущая сладкий привкус жизни, лаская и дразня, путешествуя по ее шее в поисках уха. Мягко прикусывая своими зубами. Чувствуя дрожь, начинающую пробегать по ней. Кожа была мягкой, теплой и возвращала его жизнь.
— Мы можем в итоге создать свою семью, Шиа. С нашим ребенком. — Он ощутил, как она напряглась, и прижался ближе, а голос стал мягким, бархатным. — Не сейчас Шиа, потом, после твоего освоения в нашем мире и обретения уверенности в себе и моего полного исцеления. Будет наш ребенок. Дети. Твоя мечта стала и моей. У нас может быть это, Шиа.
— Не надо, Жак, — пробормотала Шиа.
— Мы сможем, любовь моя. Я теперь вспоминаю все намного быстрее. Знаю, пока мы рядом, я буду ощущать то же, что и ты. Я хочу нашего ребенка. И хочу видеть тебя счастливой. Хочу дать тебе семью. Не выбрасывай эту идею из головы. У нас есть столетия для принятия решения, но знай: я тоже хочу этого.
— Как только ты сможешь пообещать мне остаться, любить и растить нашего ребенка, если что-то случиться со мной. Тогда я с удовольствием соглашусь.
Его зубы прикоснулись к ее шее.
— Благодаря тебе у меня есть вера в себя. Когда-нибудь я буду в состояние дать тебе такое обещание. Также скажу, если такое произойдет, то ребенок станет моей надеждой на этой земле, а когда у него или нее появиться семья, то с удовольствием присоединюсь к тебе.
Она ощутила, как слезы покатились из глаз.
— Тогда я по-настоящему счастлива, Жак. Ты никогда не сможешь сделать мне лучшего подарка, чем сегодня. Даже если ты не сможешь сделать это, я все равно буду любить тебя только за желание достичь этого, за стремление.
— Твое счастье важно для меня.
— Ты пахнешь по-другому, Жак. — Шиа резко вдохнула его аромат, задерживаясь, желая взглянуть ему в глаза. — Почему ты пахнешь по-другому?
Он мягко рассмеялся.
— Это не женщина, маленькая Рыжеволоска. Отчего такая подозрительность? Я встретил другого такого же, как я, в лесу. Я испытывал нужду, а он предложил помощь.
— И ты принял? — Она была удивлена.
Жак, конечно, проделал длинный путь от осторожного, темного, опасного человека, с каким она столкнулась вначале.
— Он был абсолютно незнаком тебе, и все же ты позволил ему помочь тебе?
— Ты тоже была незнакомкой, а я позволил намного больше, чем просто помочь. — Поддразнил Жак, прижимаясь теплым ртом к уголку ее губ. — Фактически ты подкинула некоторые интересные идеи, относительно того, как можешь помочь мне дальше.
— И не подумаю. Вспомни, я говорила тебе: я только твой врач и ничего больше, но ты не слушал. Знаешь, Жак, это плохая привычка не слушаться меня.