Темное вожделение
Шрифт:
Рейвен рассмеялась.
— Эта борьба продолжается все время при любой попытке Михаила контролировать мою жизнь. И у меня такое чувство, все только ухудшится из-за моей беременности.
— И ты, вероятно, будешь иметь еще за спиной целителя, — указала Шиа. — Он еще более нетерпим, чем брат Жака.
Рейвен вздохнула.
— Мне жаль, что я не могу сказать, что это не так, но похоже он готовится стать совсем невыносимым, совершенно невозможным. И все же, не могу ругать его за это.
— Точно не поняла, что он имел в виду, но могу сказать, я должна хорошо присматривать за тобой.
Рейвен подогнула ноги под себя.
— У карпатцев редко
Ум Шиа немедленно сосредоточился на этом, накапливая данные.
— Ты можешь рассказать мне больше?
Рейвен была рада поделиться.
— Приблизительно восемьдесят процентов из всех рождаемых детей — мальчики. Никто не знает, почему. И только семьдесят процентов женщин могут забеременеть. Большинство может потерять ребенка в первые три месяца. И вообще, это может случиться в любое время. Из родившихся детей только горстка переживает первый год. И снова никто не знает, почему. Последняя выжившая девочка родилась более пятисот лет назад. — Рейвен вздохнула. — Мужчины отчаялись. У Михаила и Грегори есть теория о человеческих женщинах с паранормальными способностями, имеющими шанс пережить изменение и быть совместимыми, становясь Спутницами жизни. И даже если они правы, ты видишь всю глубину проблемы. Без женщин и детей их вид не сможет выжить. Мужчин превращаются в вампиров из-за отсутствия надежды.
— Возможно, это естественный путь контроля над популяцией. Они в состоянии жить так долго. — Шиа начала размышлять вслух больше для себя, чем для Рейвен.
— Их вид скоро вымрет, если они не поймут, в чем проблема, — печально сказала Рейвен. — Грегори — великий человек. Он так много сделал для блага своих людей и страдает так долго. И заслуживает лучшей участи, чем превратиться в вампира и стать тем, кого боится и ненавидит весь мир. Из уважения Михаил никогда не позволит никому другому охотиться и убить его, но для него самого это будет больно. Я даже не уверена, что кто-то в одиночку сможет справиться с Грегори. Это будет ужасно для Грегори, когда на него начнут охотиться те люди, которых он защищал и лечил.
— Грегори, должно быть, исследовал эту тайну, почему в течение многих столетий не рождаются девочки. Конечно, за столько времени он уже должен был найти причину. По крайней мере, у него должно быть несколько идей. — Шиа испытывала желание придумать свою гипотезу.
Она внезапно захотела поговорить с Грегори, услышать все накопленное им за столетия.
— Он, конечно, работал над этим. Возможно, если вы двое соберетесь вместе, то решите проблему, — тактично предположила Рейвен. — Но ты знаешь, Шиа, данные о наших людях не должны попасть в плохие руки. Любая документация о нашем виде опасна. Для блага наших людей ты должна уничтожить все свои исследования.
— Но я же не выдумывала данные о карпатцах, Рейвен. Я даже не знала о таком виде людей. И искала ответ о нарушении кровоснабжения. Я знала, в этой области людей долго обвиняли в вампиризме. Подумала, в таком количестве легенд должна быть правда, и можно попробовать поискать здесь. А еще тот факт, что мой отец отсюда родом, тоже заставил меня решиться приехать и посмотреть, что я смогу узнать. Честно, Рейвен, в моих исследованиях нет ничего, имеющего возможность указать на наличие отдельного вида людей с особыми талантами, проявляющимися у карпатцев. Все строго научное, медицинское.
— Это все еще опасно для нас. Если это попадет в руки так называемых ученых, они смогут понять многое. — Рейвен положила
— Работа для всех тех, у кого есть такое же нарушение кровообращения.
— Это не нарушение кровообращения, и они не нуждаются в лечении. Просто полностью другая разновидность, не люди, и они сформировались в очень эффективный вид. Карпатцы упорно трудятся и способствуют развитию общества, но их никогда не примут люди. Если тебе необходимо что-то исследовать, то попытайся решить реальную проблему, почему мы не можем выносить детей. Почему наши дети умирают. Почему у наших женщин не получается родить девочек. Это была бы неоценимая польза. Поверь мне, карпатцы были бы вечно благодарны. Я была бы благодарна. — Она поместила руки на свой живот в охранительном жесте. — Если я действительно смогу выносить этого ребенка и родить, то не переживу, если потеряю ее после рождения. — Рейвен внезапно села прямо. — Держу пари, ты смогла бы сделать это. Найди ответы для всех нас. Спорю, тебе это по силам.
— Если кто-то типа Грегори не смог найти ответы за все эти года, то сомневаюсь, что у меня это получиться. Он кажется очень знающим, — сказала скептически Шиа.
— Грегори был тем, кто выдвинул теорию о человеческих женщинах с параспособностями, и я уверена, он прав. Ты и твоя мать подтверждаете его теорию. Он также думает, что-то не так с реакцией женщин-карпаток, не позволяющей совмещать женские хромосомы с мужскими.
— А то ты не знала раньше, он думает, будто всему причина — женщина, — Шиа высокомерно фыркнула. — Большая вероятность, что у мужчин определяется пол так же, как и у людей, и это они не могут зачать девочку. — Она усмехнулась Рейвен. — Мужчины сами вызвали свое вымирание.
Рейвен рассмеялась.
— Михаил никогда не позволил бы мне заговорить с тобой снова, если бы мог слышать нас. Он и так думает, я слишком независима и непочтительна. — Она небрежно пожала плечами. — Вероятно, это верно, но это так забавно. Мне нравится вызывать у него огорченный взгляд. Михаил становится таким симпатичным.
— Симпатичным? Держу пари, ему нравиться эта характеристика. — Шиа встала и беспокойно зашагала по полу.
Она чувствовала себя неловко без контакта с Жаком и не хотела, чтобы Рейвен это заметила. Он ушел недавно, но, тем не менее, Шиа ощущала неудобство, даже больше, чем неудобство. Ей было необходимо ощущение его ментального прикосновения.
— Возможно, ты права. Наверное, мне нужно уничтожить эти бумаги. Мне даже не хочется думать, что отвратительный Дон Уоллас сможет воспользоваться ими. Этот человек — социопат. Я действительно уверена, Рейвен, он болен.
Неохотно Шиа начала собирать и подносить к камину стопки бумаг. А вот с лэптопом заколебалась. Она собрала огромное количество фольклора, красивые истории вместе с научной информацией. Ей очень не хотелось их терять. Задержав дыхание, она и их бросила в очаг и поворошила.
Ей пришлось бороться со слезами. Они, казалось, обжигали глаза и перехватывали горло, пока стало практически невозможно дышать. И это, она знала, не только от утери документов, но и от отсутствия Жака в ее сознании. Шиа чувствовала себя такой одинокой. Осознала, концентрироваться без него становится все тяжелее и тяжелее. Когда она стала так нуждаться в нем? Она ненавидела чувство пустоты, бессилия. Где он был? Возможно, что-то случилось с ним. Возможно, Жак умер и оставил ее совсем одну.