Темные Дни

Аккардо Джус

Он откинулся назад.

– У тебя не было возможности узнать мои пределы.

– И я сделала единственное, о чем могла подумать.

– Ты пыталась меня поцеловать.

Пыталась? Вдруг мои щеки запылали совсем по другой причине.

– Да. Ну, я знаю, что мне не хватает опыта от кого-то твоего возраста...сколько там тебе, четыреста?

Я видела, как он боролся с улыбкой, и это заставило меня хотеть ударить его. Это было не смешно.

– Не совсем, нет, - его лицо слегка покраснело.
– И поцелуй

был...приятным.

Ха. Не думала, что он это скажет. Мой рот высох, и дыхание в горле перехватило. Как будто кто-то высосал весь воздух из комнаты, а затем поднял её высоко в небо. Мое сердце начало безумно танцевать. Как одна из сумасшедших металл-групп Кендры.

Я откашлялась.

– Я думаю, для того, чтобы это было рассмотрено как фактический поцелуй, должно было быть движение губ.

И, возможно, языка, я не уверена. У меня никогда не было реального парня. Был Томми Йенсен в первом классе, но удар по ногам, затем небрежный укус деснами в щеку точно нельзя было назвать устойчивыми отношениями.

Тогда до меня дошло. Вдруг теплая температура сменилась холодком. О Боже. Я сказала это вслух? Где был большой камень, чтобы залезть под него, когда я так в нем остро нуждалась?

– Это не правда, - настаивал он, наклонившись вперед на несколько сантиметров. Его голос был низким и глубоким. Это отправило крошечные мурашки вверх и вниз по моей спине, делая моё уже громовое сердцебиение немного быстрее.

Я обнаружила, что тоже наклонилась вперед, потянувшись почти как магнит к звуку его голоса. Каждый импульс во мне кричал отодвинуться, отвернуться, но было что-то в нём, что удерживало меня...что-то невероятно заманчивое в его глазах. Они были опасными и вызывали привыкание.

Мы были менее чем в шести дюймах друг от друга, наше дыхание смешивалось.

– Не хочу звучать неуместно, но я бы очень хотел сделать это снова, - пробормотал он.

Единственный звук, который я слышала, был стук моего сердца. О. Мой. Бог. Он собирался меня поцеловать? На этот раз по-настоящему? Волнение вспыхнуло, посылая миллион крошечных ударных волн через мое тело.

– Ты...эммм...вау, я...

Он отстранился и сложил руки у себя на коленях.

– Но я был воспитан джентльменом, так что не волнуйся.

Весь воздух был высосан из комнаты, как будто кто-то только что засунул булавку в воздушный шар размером с Джесси. Я никогда не бездельничала в офисе, в котором не было кондиционера. До этого момента, хотя, мне нужно было остыть и отвлечь свою голову от этого безумия.

– Так...гм, что именно произошло? Я имею в виду, я знаю, что ты потерял контроль, но почему? Чем это место отличалось от школы?

Он сделал еще один глоток воды. Когда он закончил, то поставил стакан и начал снова.

– Это место было полно черного. Ярость и смерть. Этого было очень много...

Это имело смысл, и действительно, было глупо, что я не поняла этого раньше. Яма была местом, откуда к нам поступало больше всего звонков - и от людей и от существ из другого мира. Мы натыкались на целые бары, которые обслуживали причудливые демоны. Естественно, все вышло из-под контроля. Люди пропали без вести. Вещи были украдены. Это была дойная корова с точки зрения бизнеса, но для кого как Лукас, это, должно быть, был ад.

– На что это похоже? Когда ты теряешь контроль. Похоже, что тебе было...

– Больно.

Я кивнула.

– Это причиняет боль?

– Ты и твои вопросы. Твой дедушка был такой же. Это, наверное, семейная черта, - он снова откинулся назад и посмотрел в потолок.
– Да, это действительно больно. Я борюсь, чтобы сохранить контроль, я всегда борюсь...Случайный гнев тут и там это тяжко, но управляемо. Но в том месте, я был окружен им. Он воспринимает эту близость как питание и борется за контроль.

– Он?

– Гнев.

– Насколько...насколько это больно?

Он уставился на меня, и все началось заново. Бабочки в животе, горящие щеки, бешено скачущее сердце...

Была причина, почему у меня не было парня. Я не хотела ни с кем связываться. Я видела, что происходит с людьми, когда они влюбляются, и я не хотела быть частью всего этого. Тем не менее, я была здесь, краснела из-за какого-то парня. И это не просто парень.

Один из семи смертных грехов.

Ирония, Джесси.

Мама, вероятно, сказала бы, что это были гормоны, и ушла бы, сияя от гордости. Она подталкивала меня поинтересоваться чем-то, или кем-то, кроме агентства. Так или иначе, я была уверена, что она не это имела в виду.

– Как будто тебя разрывают...снова и снова. Как будто тебя подожгли, бросили в лед, а потом снова подожгли.

– Иисус.

Это быстро охладило мое настроение. Мне было почти жаль, что я спросила об этом.

– Чем сильнее я борюсь, тем больнее, когда я, наконец, теряю контроль, что происходит все чаще и чаще со временем. С момента, как мы освобождены, коробка зовет нас назад. Сначала слабо. Шепот в толпе. Но когда наше время иссякает, зов становится все сильнее и больнее, делая Грех более безумным, чтобы покормиться.

– Я прослежу, чтобы мама сохранила с тобой сделку.

Страсть в моем голосе удивила меня. Мама была хорошим человеком. Самоотверженной. Я не была плохой, как таковой, но я не унаследовала ее терпение и человечность. В девяти случаях из десяти, если человек имел проблему, то я считала, что это его дело. Человек и нечеловек. Лукас был другим. Мне не было жаль, что я чувствовала, я в это не верила. Не потому, что он был невероятно горячим, хотя это, возможно, тоже повлияло...

Мне казалось, что он накручивал себя без уважительной причины, и это меня вырубало.