Тёмные фантазии
Шрифт:
Мужчины бывают по-ослиному упрямы.
— Нет.
— Ну почему нет?
— Нет и все тут.
Разве это объяснение? Нет, Виолу такие ответы не устраивали категорически.
— Феликс, или ты мне нормально объясняешь — почему нет, или я даю одному из главных героев твое имя!
Шиянарец тяжело и протяжно вздохнул, недовольно выключил плиту и оттолкнул от себя сковородку, где пассеровал овощи.
Развернувшись лицом к Виоле, Феликс долго молчал, глядя на свою любимую — во всех смыслах этого слова — жену и готов был ее придушить. Медленно приблизившись к столу, за которым восседала любимая, мужчина навис
— Виолетта, никакого тройничка у манаукцев быть не может, просто прими это. Мы не земляне и уж тем более не унжирцы.
— Ну почему? — протянула жалобно женщина, глядя на мужа невинными глазками. Даже и не подумаешь, что она собиралась сотворить в новой истории.
— Потому что! — через силу сдерживаясь, Феликс старался оставаться спокойным.
Но ревность кипела в нем, как вода в закрытом чайнике. Нет, ну что удумала — еще и одного из героев его именем назвать. Изменщица! Кого второго нафантазировала?
— Ангел мой, ну чего ты злишься? Разве у вас, на Шиянаре, не бывает тройничков? У вас же там гаремы мужские. И я уверена, ты сам побывал в одном из таких. Разве нет?
— Любовь моя, ты даже близко не представляешь жизнь на Шиянаре. Я клянусь тебе, нет там тройничков. Потому что натура у нас такая собственническая. И если двое претендуют на одну женщину, то они поединком чести решают, кому достанется женщина.
— Ух ты. Поединки за женщину — это так романтично.
— Да, романтично. Смертельная битва за свою любовь, ты права. Но никогда мужчина не станет делить любимую с другим.
— Стоп-стоп, как смертельная? — испуганно моргнула Виола, выплывая из своих розовых грез.
— А вот так, радость моя. Если женщина не в силах решить, кому отдано ее сердце, это решают мужчины в смертельном поединке.
— Боже мой! Ты тоже участвовал в таких поединках?
Феликс закатил глаза, раскрывая руки в приглашающем жесте для объятий. Нежная женщина, упирающаяся животиком ему в район паха, приятное успокоительное для взвинченного мужчины.
— Я никого до тебя не любил, — ласково целуя жену, тихо шептал Эйлонский, — и ради женщины не выходил на ринг. Это я за тебя на все готов, но там, на родине, нет ни одной, которая тронула бы мое сердце.
И Виола всплакнула от искренности мужа, но все же обидно такой сюжет выкидывать в утиль.
— И все же я не понимаю, у вас же одна женщина может чуть ли не со всеми своими подопечными переспать.
— По одному, Виола, и только с согласия фаворита, преимущественно по серьезному поводу. Например, если от фаворита нет детей и есть надежда забеременеть от другого. А если без его согласия, то нередки летальные исходы для нечаянных любовников.
— А как же женщина? Она же не простит потерю любовника.
— Если бы, — усмехнулся Феликс и с невероятной трепетностью погладил лицо своей ненаглядной. — Обычно в таких случаях покровительница изначально знает, чем все закончится, а любовник верит, что справится с фаворитом.
— А если фаворит слабее? Бывает же такое?
— Бывает, но умный мужчина в открытый бой с заведомо сильным не вступит, есть много других способов убрать соперника.
— Это каких? — поинтересовалась Виола.
Феликс, вспомнив свое прошлое, усмехнулся.
— Купить сопернику билет до станции «Астрея».
Демис
Когда кто-то говорит что знает о женщинах все — это откровенная наглая ложь. О женщинах нельзя знать все, потому что они сами себя иной раз не понимают. И мужчине
Демис не мог понять, как, вообще, дожился до такого. Да, он готов был исполнить любой каприз взбалмошной девчонки. Но, кидая ей полукровку на кровать, он искренне готовился к личному аду — наблюдать за ее занятием сексом с другим. Но Дарья опять его удивила и вместо того чтобы использовать серокожего по назначению, начала его гладить и восхищаться цветом его кожи. Просто восхищаться оттенком кожи без каких-либо эротических подтекстов. Ее реально умилял цвет кожи. Демис не мог этого понять.
Он прекрасно знал, что Дорош восхищает все, что отличается от привычных стандартов. Белоснежной кожей ее не удивить, у нее своя такая же, а вот серый оттенок другое дело. Гадский полукровка! Он ведь реально ей нравился, правда, кажется, больше с эстетической точки зрения, как модель может восхищать художника. И не более того. Она не видела в нем мужчину, как бы ни уверяла в обратном. Демиса не проведешь.
Это дарило шиянарцу надежду, но и сильно било по самолюбию. Ведь сам он не мог сменить цвет кожи, чтобы так же нравиться покровительнице. Опять же сенатор Самир четко сказал, что Дарья настроена на Демиса, значит, не может иметь других половых партнеров. Слабое утешение. Ведь Диманту хотелось быть любимым. Землянки в этом плане проще, но они Демиса никогда не привлекали. Ему всегда были милее именно манауканки. Первичный код? Нет, Демис не считал ущербных абсолютом и исходным кодом, о котором бредили некоторые его сородичи. Земляне — просто ущербные. Они слабые, хрупкие и наглые.
Их всех ущербных всегда будет почитаема только жена янарата. Только она своей кротостью заслужила всемирную любовь шиянарцев. Для многих показательно именно то, как рядом с ней остепенился и изменился в лучшую сторону янарат, который прежде требовал отлучения своей матери от власти.
А Даша… Это Даша. Она совсем другая, не такая как все, особенная. Когда Гри отправлял его за ней, Демис не видел никаких проблем с девочкой. Он помнил ее слегка забитым, замкнутым подростком. Сейчас она другая — красивая, сексуальная и дико свободолюбивая. Ей не прикажешь, ее нельзя контролировать — психанет. Она как вулкан — не знаешь, что ждет тебя завтра рядом с ней. И тем не менее это все так сильно привлекало в ней Диманта, что ему казалось, он готов ради девочки на все, даже терпеть этого серокожего полукровку. Терпеть сколько потребуется, вымещать на нем свою злость. И мстить, если еще раз встанет между ним и Дарьей. Демис не отдаст ее никому.
Он прекрасно понимал, что до любви им с ней шагать и шагать много световых лет, но химия между ними уже началась. Мужчина мог поклясться, что его молнией ударило и замкнуло на девчонке с первого их поцелуя, а может и раньше, когда Гри Бурель лично рассказывал ему о Дарье, показывая ее картину, что она подарила им с шияматой. Очень странная картина про многоликого мужчину, каким в этот момент и являлся Демис. Она словно видела его насквозь.
Пока летели на Новоман, Демис успел отправить отчет на Шиянар, отцу Дарье и сенатору Самиру. Дарью надо держать под контролем, ее и все ее замыслы. Хочет передать яйцеклетку для экспериментов, пусть делает это под строгим наблюдением властей. Прилет сенатора Унжира не останется незамеченным самим наместником, и уж тем более Жибором Дорошем. Дарью нужно подвести к мысли, что пора улетать на Шиянар, даже если это бегство из-под контроля: отцовского, дедовского и наместника. Вынудить ее чужими руками, а самому лишь исполнять женские капризы.