Темные Холмы
Шрифт:
Утром просыпался разбитый и обессиленный. Однажды, проснувшись после очередного кошмара среди ночи, я пошел в комнату матери, желая поделиться своими тревогами, но что-то остановило меня у самой двери. На цыпочках подкравшись, я приложил к двери ухо. Сквозь тишину отчетливо были слышны тихие всхлипы. Порыв зайти я задавил на корню. Что я ей скажу? Что все будет хорошо? Все наладится? У нас и так все прекрасно, не считая, что ее бросил мужчина, которого она любила больше жизни. Я не понимал, почему она так страдает, я ведь никогда не влюблялся. Я не знал, как ее утешить, и от этого мне стало еще хуже. Лучше уж молчать, ведь если она увидит мое состояние, то будет винить во всем себя. Пусть лучше
Отступив, я вернулся в комнату, залез под одеяло и свернулся калачиком. Горло сдавили злые слезы, но я подавил их, разозлившись на себя еще больше.
'Размазня! Соберись, а то ведешь себя как маленький мальчик. И без твоего нытья тошно' - сетовал я на себя. В итоге я успокоился, но спазм в горле остался, как бы я не пытался расслабиться.
***
Лето нагрянуло как-то внезапно и наградило густыми холодными туманами по утрам и безжалостным солнцем днем.
Утром, идя в школу, мы одевались потеплее, а возвращаясь, изнывали от жары, таща в руках куртки, кофты, а некоторые снимали даже футболки, пытаясь поскорее избавиться от побелевшего за зиму тела и приобрести бронзовый загар.
Еще начинались экзамены и зачеты, а мне повезло родиться в первую неделю лета, когда начиналось все это безобразие. В прочем никакое безобразие никогда не мешало мне хорошенько отпраздновать. Но не в этот раз. В этом году день рождение волновало меня меньше всего, я напрочь о нем забыл, чем до глубины души оскорбил своего лучшего друга.
Утро было ничем не примечательным, одинокий лучик прорвался сквозь толстую пелену дождевых туч и ударил мне прямо в глаз. Мой привычный кошмар вдруг ознаменовался светом в конце туннеля, и я усиленно к нему потянулся. Потом резко проснулся и сразу услышал приятный запах домашней выпечки. Сладко пахло ванилью. Я растерялся. Потирая глаза, потягиваясь и отчаянно зевая, осторожно выглянул из спальни.
На кухне, тихонько напевая, хозяйничала мама в красивом свободном платье, поверх которого был повязан симпатичный кухонный фартушок с нарисованными клубничками и дольками апельсинов - мой подарок к 8 марта. Никакого намека, что ей стоит чаще бывать на кухне, просто раньше мама так любила готовить...
Сейчас она упоенно намазывала крем на торт, периодически отправляя ложечку себе в рот. Я замер, боясь спугнуть видение. Мама выглядела такой спокойной и такой счастливой, что у меня защемило в груди. Давно не видел ее такой.
Она почувствовала мой взгляд, обернулась, засияв улыбкой. Я испугался и позорно спрятался за дверью. Засмеявшись, она бросила ложечку и легкой походкой направилась ко мне.
После порции поцелуев и объятий она поздравила меня с шестнадцатилетием. Мне, наконец, дошла причина праздника, и я наслаждался вниманием, стоя в объятиях матери, вдыхая аромат легких духов смешанных с запахом выпечки. Счастью моему не было предела, все заботы и тревоги были забыты.
– Сынок, ты прости меня. Совсем забросила я свои обязанности матери. Никак не могла придти в себя, жалела и упивалась страданиями. Но знаешь, теперь я все поняла, нужно идти вперед и не оглядываться.
– А ты не будешь больше плакать?
– Ты видел?
– Слышал, постоянно. И не знал, как тебе помочь...
– Саша, обещаю, теперь у нас все будет хорошо. Никаких слез, больше времени дома, и только твоя любимая домашняя еда. Когда Нина вернулась с курорта, и я ей прямо с порога сказала, что не могу жить на работе, я нужна сыну. А она как засмеется: 'Наконец ты оклемалась. Ударная порция труда пошла тебе на пользу! Нечего так за мужиком убиваться, мы и сами еще ого-го'. Представляешь, Саша, так и сказала! Оказывается, она меня специально работой загрузила, чтобы я поменьше самобичеванием занималась.
Мама выглядела уверенно, из взгляда исчезла обреченность, и это придало мне уверенности и спокойствия. Я улыбнулся и поцеловал маму в висок.
– Ну, я не против иногда покушать и из ресторана.
После общения с мамой я чувствовал себя максимально счастливым, от этого появилось желание отпраздновать день рождения. Откопав телефон в кармане джинсов, я с удивлением увидел кучу смс с поздравлениями и пропущенных звонков от знакомых и одноклассников. Я даже не ожидал, что обо мне вспомнит столько людей, ведь в последнее время я был довольно угрюм и необщителен. Но, к еще большему своему удивлению, я понял, что не хочу никого приглашать. Кроме Тимки, ведь он единственный человек, который все это время не пытался обвинить меня в занудстве, а наоборот, всеми силами поддерживал, строил из себя клоуна, чтобы развеселить и силой вытаскивал меня из дому, чтобы я хоть немного развеялся. И теперь я, как последняя свинья, забыл о лучшем друге.
Тимке я дозвонился только с третьего раза. Причем был уверен, что трубку он не берет специально, поэтому взял его настойчивостью. Обиженный голос подтвердил мою догадку.
– Привет дружище! Ты простишь непутевого именинника, забывшего о собственной днюхе, и почтишь его своим присутствием?
Неразборчивое мычание в ответ не сулило ничего хорошего.
– Мама испекла торт. Тот самый.
Мычание смолкло.
– Ну ладно. Только подарка ты от меня не дождешься!
– Заметано!
***
Тим заявился минуть через десять с букетом огромных ромашек, что говорило о том, что он ошивался где-то недалеко, ведь рядом с моим домом цветы не продаются, значит, он подготовился заранее, или уже даже шел ко мне с нагоняями. Открыв дверь, я улыбнулся недовольному другу и раскрыл объятья, но он невозмутимо прошествовал в квартиру и вручил цветы маме.