Темные истории

Мамошина Анастасия

Вокруг музыкантов закружились синеватые искры, я задумчиво смотрела на них, пока не почувствовала, как кто то дернул меня за руку.

— Отпусти, — спокойно сказал Олег дернувшему, на которого я лишь удивленно смотрела.

— Эй, девка!

«Это он мне?»

— Ты чего, меня игнорируешь, да?!

— Я неясно выразился? — Олег приподнял бровь, и, взяв наглеца, от которого так несло винными парами, что самой захмелеть можно, за запястье, сжал с такой силой, что тот выпустил меня…

— Ах, вы!.. — начал было задира…

Я взмахнула рукой и

все вокруг замерло.

Потерла ладонью лоб, назревала безобразная драка, что совершенно не входило в мои планы, надо было что-то делать.

— Олег…

— Что «мы»?! Да как ты посмел так грубо хватать девушку… ой… — парень потрясенно замер. — Что это??

Я дернула уголком губ… Единственный, кто хоть как-то меня заинтересовал, тронул мою душу — это ты…

Думаю, Олег заслуживает Шанс… А вот будет ли это его Наградой, станет ясно значительно позже…

— Это я… Видишь ли…

Беглец

Пролог

Снег похрустывал под подошвами сапог; ели покачивали на ветру пушистыми ветками; луна превращала пейзаж в таинственно-серебряный, изломанный яркими тенями…

Маленькая, укутанная в пуховик фигурка в рыжей лисьей шапке торопливо шла по полузанесенной тропке, сжатой елями и соснами. Хрустальную тишину леса нарушали только шаги ребенка.

Хруп-хруп — шаги девочки, и вдруг неожиданное «хруп-хруп-хруп» — эхо за спиной.

Из-под еловых развесистых лап на ребенка смотрели немигающие ярко-желтые, безумные волчьи глаза…

Крики. Снова крики.

Непонимание. Неприятие. Попытка унижения.

Снова и снова, каждый день.

Девушка хлопнула дверью, не желая слышать крики о том, какая она отвратительная, непохожая на других…

Скандал продолжался, мать уже шла по лестнице…

Девушка едва не завыла от тоски и бессилья, с трудом сдерживая сжимающие горло рыдания… Она ударила кулаком в стену и всхлипнула, ощутив, как засевшая в сердце игла кольнула еще раз и еще, а потом взорвалась такой дикой болью, что стало невозможно дышать.

«Мне рано! — медленно сползая на пол, подумала девушка, — Мне рано у ми…»

Сердце остановилось…

Мать пинком распахнула дверь и подавилась криком: окно было разбито, на полуокровавленные осколки, но дочери не было ни в комнате, ни на земле…

Майский закат был необыкновенно хорош и романтичен…

Теплый вечер, золотистые лучи солнца, запах тополей и цветущего шиповника…

Молодой человек недовольно посмотрел на часы, подружка опаздывала уже на полчаса. Рядом, на лавке, увядал букет нежных, кремовых роз…

Виталий ждать не любил.

Наконец по тротуару зацокали каблучки, и из-за поворота показалась его пассия — брюнетка с внешностью модели, толстый слой макияжа прилагался…

Парень повел бровью и тут заметил кое-что, что полностью заняло все его внимание: оборванка в окровавленной одежде, что шла позади его девушки, низко опустив голову и пошатываясь.

Сначала молодой человек подумал, что кто-то призвал савиора [20] , но потом сообразил, что девчонка еще жива, хоть и недолго ей осталось…

20

Савиор — призванный слуга

Виталий торопливо достал мобильный и набрал номер знакомого:

— Тут ваш щенок. Умирает.

Глава 1

Вокруг фонаря увивались мохнатые и пухлые ночные бабочки, глупо ударяясь о стеклянные стенки, достаточно горячие для того, чтобы опалить крылышки…

… Он опустил голову и равнодушно ткнул носком ботинка большую чернокрылую, с алой каймой, мохнатку, та слабо трепыхнула оставшимся крылом…

… Затянулся, огонек сигареты вспыхнул и вновь померк; выпустил ровное колечко дыма и припечатал бабочку каблуком…

…По асфальту размазалась черно-алая пыльца…

…За парком призывно мерцали огни многоэтажек…

Спать не хотелось.

Мимо проплывали огни фонарей, прохладный ветер из раскрытого окна дул в лицо.

— Очередь? — бодренький дедок разве что не приплясывал на месте.

— М? — рассеяно откликнулась я, отворачиваясь от бескрайней ночной степи за окном.

Дед красноречиво посмотрел на дверь туалета.

— Нет, что вы, — улыбнулась я.

Путешествия в поезде всегда сопряжены с неудобствами.

Я вернулась в свое купе, благо Семья выкупила все четыре места, и оно всецело принадлежало мне.

На столе стояла пачка томатного сока, я налила его в стакан, в задумчивости поднесла к губам и поставила обратно.

Дело, которое поручила мне Семья, было темным.

«— Отец! — мой возмущенный возглас эхом отразился от глянцево-стеклянных стен приемной вампиров.

— Тихо.

Я гневно сверкнула глазами на улыбку вампира-клерка… Но шуметь тут точно не стоит, придется помолчать, заодно обдумаю гневную речь…

— Ты едешь, и это не обсуждается, — Руслан, наш отец, вожак стаи, устало плюхнулся на лавку и посмотрел на меня.

— Но в том городе еще могут меня помнить. А вдруг я встречу кого-нибудь из старых знакомых? Ведь для них я уже пять лет как мертва!

— Заодно возложишь себе цветы на могилку, — насмешливо фыркнул вожак, заставив меня оторопело замолчать.