Темные огни
Шрифт:
Джинни уселась на постели:
— Опять старая песня! Иногда ты делаешь вид, что все понимаешь, а потом… Кстати, ты и сам далеко не святой, и отлично это знаешь. Несколько месяцев от тебя не было ни слуху ни духу: ты, видно, пытался убедить себя, что избавление от меня — благо. И вот…
— Ты недооцениваешь себя, любовь моя. Да ни один мужчина, если он и впрямь мужчина, не может устоять перед тобой. К тому же мне нужно было кое-что разузнать о тебе.
— А ведь ты вовсе не телохранитель Сэма Мердока, не так ли? — спросила Джинни. — Он сказал мне, что когда-то знал твоего
— Ах, Джинни, какое у тебя богатое воображение! Если помнишь, я уже говорил тебе, что вернулся сюда поглядеть на твои метаморфозы. И тут я понял, что ты, оказывается, ничуть не потеряла для меня привлекательности. — В его голосе прозвучало нетерпение. — Нам надо поторопиться, если ты не хочешь, чтобы за тобой отправились на поиски. Кроме того, если мы пробудем здесь еще немного, я тебя просто-напросто изнасилую.
Джинни едва не рыдала от ярости и негодования:
— И это все, что ты хотел мне сказать? Тебе, оказывается, было необходимо разузнать все обо мне — и даже об отце и Иване? Но ты это от меня утаил! — Она попыталась сорвать с шеи тяжелое ожерелье. — А на какие деньги ты купил опалы? Украл или взял взаймы? Но под какое обеспечение?
— Раньше я не мог покупать тебе дорогие побрякушки, а теперь могу, потому что преуспел в финансовых операциях. Впервые в жизни у меня в руках оказались значительные средства, которые я удачно поместил. Мы с Сэмом Мердоком своего рода партнеры. Ну как, я удовлетворил твое любопытство?
Джинни не удовольствовалась этими объяснениями. Что он имеет в виду под операциями? Он затащил ее на корабль, а теперь пытается поскорее отделаться от нее.
Корабль между тем уже вошел в залив и отдал швартовы у дока Эмбаркадеро. Джинни уже однажды приходила сюда полюбоваться на корабли, подышать морским воздухом и ароматом специй, которые свозили сюда, казалось, со всего Востока. Днем здесь бурлила жизнь, слышались крики матросов и рабочих, гудение паровых лебедок.
Но ночью царила тишина. Погода ухудшилась, и Джинни закуталась в теплую накидку, которую Стив набросил ей на плечи. Накидку, как, впрочем, и все остальные предметы туалета, он достал все из того же гардероба, укрытого за резной панелью каюты.
— Мне, конечно, не следовало задерживать тебя на борту, но ты заснула мертвым сном. Да, скажи-ка, Джинни, сколько времени ты принимаешь эти порошки? Имеешь ли ты о них хоть малейшее представление?
— Я знаю одно — они приносят мне успокоение: головная боль проходит, и я вообще чувствую себя бодрее. Когда я остаюсь без них, мне кажется, будто я заболеваю. Но почему ты так странно смотришь на меня?
— Раньше у тебя никогда не болела голова, кроме тех случаев, когда ты слишком много выпивала. Я помню, что твоя кожа имела удивительный персиковый оттенок. Ты что, почти не бываешь на воздухе?
Ей хотелось убежать — все равно куда. Какое он имеет право донимать ее этими дурацкими вопросами? Поистине она оказалась в очень странной ситуации.
Словно угадав мысли Джинни, Стив крепче сжал ее руку и засмеялся:
— По крайней мере, ты все так же любишь спорить. И по-прежнему всегда оправдываешь себя — ведь ты у нас никогда ни в чем не виновата. Надеюсь, ты уже придумала какую-нибудь правдоподобную историю, чтобы успокоить родителей? А может, мне явиться к ним и объяснить твое опоздание?
— Объяснить… — Тут она побледнела. В самом деле, что же она им скажет? А если вернулся Иван? И эта новая одежда…
Стив помог ей сесть в карету, которая словно выросла из-под земли. Лошадьми управлял тот же человек, который утром провожал их в морское путешествие.
— Надеюсь, прогулка была приятная, сэр? Думаю, на козлы сейчас придется сесть мне.
Накидка, которую Стив подарил Джинни, была с капюшоном. Теперь Стив накинул капюшон на ее растрепанные волосы.
Они сидели рядом, тесно прижавшись друг к другу, и Стив обнял ее, когда карета тронулась.
Джинни повернулась к нему:
— Какая прекрасная мысль — явиться к моим родителям! Полагаю, увидев тебя, сенатор нажмет на курок без всякой жалости. Но ты очень искусен в интригах — придумай же, почему я так задержалась?
Ей казалось, что Стив не слышит ее. Его мысли витали где-то очень далеко.
— Скажи им, что была с Сэмом. Думаю, это уже приходило тебе в голову. И не волнуйся — твой муж еще не приехал. Полагаю, то, что он затеял, потребует куда больше времени, чем он рассчитывал.
Глава 28
Вернувшись домой, Джинни не придумала ничего лучше, как хранить молчание. Она не отвечала на вопросы Сони. Уж слишком они походили на те, что она задавала Стиву. А ответов она не знала, ибо все было окутано тайной. И как только он исхитрился: говорить — говорил, но ничего определенного так и не сказал! Большей частью он просто закрывал ей рот поцелуями. Проводив ее до самых дверей дома, Стив сказал, что они увидятся завтра.
Соня пошла вслед за Джинни в ее комнату. Она была в крайнем возбуждении:
— Почему ты не предупредила, что задержишься? Хорошо еще, что твой отец сегодня в клубе. Вот уж он бы разозлился! Досталось бы и тебе, и мне. Ну, Джинни, что же все-таки случилось?
Джинни слишком устала, чтобы лгать:
— Я отправилась в маленькое морское путешествие. А потом мне поручили дать название кораблю. Новое судно для «Лейди-Лайн». Потом на борту состоялся банкет. Поскольку платье, в котором я отправилась на прогулку, не слишком подходило для этого, мне дали другое. Как, по-твоему, оно мне идет?
— А этот изумруд, который у тебя на груди, — ты знаешь хоть бы приблизительно, сколько он стоит? Послушай, он уже подарил тебе драгоценности на огромную сумму, но этот изумруд… Джинни, ты уверена, что…
— Мистер Мердок все еще не стал моим любовником, если тебя волнует именно это.
Делия, проворная и молчаливая, помогала хозяйке расстегнуть новое платье. Хотя она и не выражала любопытства, но впитывала каждое слово. Именно присутствие горничной помогло Джинни: Соня отложила допрос до утра. Соня хорошо знала, что, если Джинни не хочет отвечать, из нее ничего не вытянешь. Возможно, Уильям чего-нибудь от нее добьется.