Темные отражения. В лучах заката
Шрифт:
Его слова словно разрушили оцепенение, в которое до этого была погружена притихшая комната. Сразу же зазвучали голоса, торопливо и еле слышно произносившие «спасибо», а потом дети вернулись на свои места. Они не смели поднять глаз, лишь изредка поглядывая друг на друга. Теперь я так ясно увидела то, чего мне не хотелось признавать раньше. Мы провели месяцы – даже годы, тренируясь вместе с агентами и сражаясь с ними бок о бок. Но в ту секунду, когда они убедили себя, что мы – лишь чеки, которые нужно обналичить, ничто из этого больше не имело значения.
Я выхватила из мрака три лица,
– Бабуля, клянусь богом, если ты не прекратишь меня доставать… – прошипела Вайда.
– Дай мне просто продезинфицировать! – спорил с ней Толстяк.
Лиам сидел, прислонившись к стене, согнув ноги и положив на колени руки. И он то и дело мрачно косился на Гейтса. Это суровое выражение застыло на его лице с того дня, когда Штаб Лиги подвергся атаке. Парень не стал тянуться за едой и, получив свою порцию, отдал ее Толстяку.
Агенты выдадут и его тоже. Что, если бы сегодня я не заметила этих агентов, а потом не остановилась и не услышала, о чем говорили Сэн и остальные? Они собирались водить нас за нос и дальше и через несколько дней провернуть сделку. И я бы уже ничего не смогла сделать. Но почему я вообще решила, что могу защитить всех? Я не смогла спасти даже одного тогда, когда это было важнее всего. Джуд…
Проходя мимо, Сэн толкнула меня в плечо, а я и не почувствовала…
Я понимала, где нахожусь, но что толку, потому что прямо сейчас я снова оказалась в тоннеле, вслепую пробираясь через обрушившиеся стены, которые грозили нас раздавить. Меня преследовали звуки далеких криков, паника в невидящих глазах и скрежет трескавшегося бетона. Я слышала, как осыпается земля, обволакивая все вокруг удушливым облаком. Я зажмурилась, но передо мной возникло веснушчатое лицо Джуда. Его светло-карие глаза широко распахнулись, когда он увидел, что подошла к концу его собственная жизнь. Картины недавних событий проплывали передо мной, и ничто не могло остановить этот поток. И не было ни одного хорошего воспоминания, которое оказалось бы достаточно сильным, чтобы все это стереть. То, что продолжало жить в моем воображении. То, как Джуд навсегда исчез в темноте.
Я все еще была там, отрезанная от реального мира. В моем теле гудел каждый нерв, словно перед решающим броском. Давление внутри меня нарастало и грозило разнести в клочья все мои попытки удерживать себя под контролем. И осознание того, что этот взрыв произойдет на глазах у остальных, отнимало последние силы.
Прикосновение к моему запястью было таким осторожным, что я не сразу его почувствовала, но достаточно настойчивым, чтобы развернуть меня к двери, и достаточно крепким, чтобы меня удержать, когда я на подгибающихся ногах сделала этот первый шаг.
Я вышла из комнаты, стены которой, казалось, сжимались вокруг меня, в такой же темный коридор. Здесь было гораздо холоднее, и мне больше не казалось, что от огня, текущего в моих венах, кожа моя сейчас пойдет пузырями. Отойдя от двери так, чтобы меня не было видно из комнаты, я опустилась на пол, уткнувшись лбом в согнутые колени. Знакомые руки сняли с меня куртку и убрали с затылка промокшие от пота волосы.
– Все нормально, милая, – произнес голос Лиама. Что-то ледяное коснулось моей шеи – может, бутылка с водой. – Просто дыши глубже.
– Я… не могу… – выговорила я между судорожными вдохами.
– Конечно, можешь, – спокойно сказал он.
– Мне нужно… – Мои руки метнулись к шее в попытке разорвать невидимую веревку, стянувшую горло.
Поймав мои ладони, Лиам прижал их к своей груди.
– Сейчас ничего не нужно, – мягко проговорил он. – Отдохни. Все в порядке.
«Ты даже не представляешь, насколько это не так», – хотелось ответить мне. Острая боль прошила мой правый висок, и с каждой секундой там пульсировало все сильнее.
Но возможность касаться его дарила облечение. Я заставила себя дышать в том же ритме, в каком поднималась и опускалась его грудь. Прохладный воздух помог мне постепенно разобраться в бардаке, который творился у меня в голове, а во лбу нарывом пульсировала пылающая точка. Давление ослабило свою хватку настолько, что я смогла распрямиться и откинуться на стену.
Лиам по-прежнему сидел передо мной на корточках, его голубые глаза пристально вглядывались в мое лицо. Складка между бровей разгладилась, и он сам тихонько выдохнул. Парень взял бутылку и смочил водой бандану, которую вытащил из заднего кармана. Медленно и нежно он стер кровь и грязь с моих рук и лица.
– Лучше?
Я кивнула и, забрав у него бутылку, отпила глоток воды.
– Что случилось? – спросил он.
– Я просто…
Я не могла ему сказать. Они с Толстяком уже не один день планировали, как нам сбежать, когда придет время покидать город. Лиаму была чужда ненависть, однако агентов он ненавидел всей душой. И если я проговорюсь, Лиам попытается убедить нас уйти сегодня ночью. Или, что еще хуже, он может случайно выдать себя агентам. Лиам никогда не умел скрывать свои чувства так, как это делал Коул. Они смогут прочесть их легко, как газету, и также быстро избавятся от парня, чтобы он не предупредил остальных.
– Просто… просто… на меня слишком много навалилось.
– И такое часто происходит? – Лиам уселся напротив меня, скрестив ноги.
Господи. Об этих приступах я тоже не хотела говорить. Не могла, даже с ним. Тогда мне пришлось бы говорить о Джуде, о том, что случилось, и еще о многом, о чем мы так и не успели объясниться, а потом все полетело в тартарары. По крайней мере, мне казалось, что он это понимает.
– Тебя весь день не было, – сказал Лиам. – Я начал беспокоиться.
– Не сразу удалось найти того, кто мог бы оказаться полезным, – ответила я. – Так что я не просто болталась по городу.