Тёмные пути
Шрифт:
– Это, конечно, не чай. – Окунула пакетик в воду Марфа. – То ли дело у меня дома, там ведь и мелисса в заварку добавлена, и другие травки, тонизирующие и ароматные. Но ты не пожелал заехать, уж не знаю почему.
– Не хотел давать повод для сплетни, – пояснил я. – Ясно же, что самое позднее через час кто-то из наших друзей выкатил бы претензию на предмет сговора за спинами. Не знаю, как вам, а мне подобное ни к чему, и без того забот полон рот. Что до чая – зря вы. «Базилур» на общем фоне очень хорош. И аромат, и крепость наличествуют.
– Ну, если только на общем фоне, – не стала спорить Марфа. – Изольда, ты чего застыла? Садись, вон, рядом с хозяином
– Вроде у самого руки есть, – усмехнулся я, – не растеряюсь. К тому же по правилам я, как хозяин дома, обязан гостей ублажать. Но в целом – да, в ногах правды нет.
– Мужчинам – мужское, женщинам – женское, – строго произнесла Марфа. – Нам этих новомодных западных причуд не надо. Мы должны быть сильными, чтобы владеть этим миром, с этим не спорю, но это не значит, что для того следует в себе изначальную женскую искру затушить. Ты сам-то с кем свой век коротать предпочтешь? С приятелем среднего пола, у которого из бабьего только титьки остались, или с той, к которой тебя как магнитом тянуть станет, потому что лучше нее на свете никого нет? Которая твой дом на самом деле домом сделает и детишек нарожает?
– Не поспоришь, – согласился я.
Изольда тем временем положила на тарелку кусок кулебяки, пахнущий невозможно одуряюще, подвинула поближе, подперла щеку кулаком и уставилась на меня.
– Она и пекла, – уведомила меня верховная ведьма. – Ешь, ешь. Когда мужик сытый, так с ним дело иметь проще.
– Вкусно, – сообщил я Изольде. – Спасибо.
– Еще бы не вкусно. – Марфа откусила сразу половину ватрушки и запила печево чаем. – С душой делалось, с желанием. А это великое дело.
– Скажите, а Изольда сама говорить умеет? – осторожно уточнил я. – Или только улыбаться?
– Умеет. В прихожей же говорила? Просто попусту языком молоть терпеть не может, не то что иные прочие.
– Вы про Стеллу? Да не так уж много…
– Много, – перебила меня Марфа. – Слишком много. Причем по поводу и без повода, что совсем никуда не годится. И не только в болтовне дело, она себе еще и лишнего много позволила, такого, что ведьме невместно творить. Я терпела долго, но всему есть предел, потому в ближайшее время вы вряд ли увидитесь.
– Даже так? – Я положил надкусанный ломоть кулебяки на тарелку. – Надеюсь, никаких излишеств вроде прошлого раза вы устраивать не собираетесь? Коленями на стекло – это, конечно, оригинально, но если вы ее искалечите, то здорово усложните мне жизнь. Стелла – редкая стерва, спору нет, но иногда она мне помогает. К тому же мы не просто так с ней сошлись, тут кое-чья воля задействована. Полагаю, вы в курсе, о ком я речь веду?
– А как же. – Ведьма снова отпила чаю. – Мне эта вертихвостка сразу доложилась, в тот же день, как из леса вернулась. Как я ей тогда шею не свернула – сама не понимаю. Надо же было додуматься до такого – попробовать наложить лапу на добро Полоза! Да он сроду ни с одной золотинкой не расстанется, что уж тут про венец Гориславы говорить.
На самом деле? Это интересно. Просто мне-то огненный змей тоже кое-что из своих богатств посулил за помощь. Не скажу, что я спешу выполнять его просьбу, но кто знает, вдруг свезет, вдруг найду я того, кто пособником его врагини стал.
– Ну а что до тебя – так вот тебе помощница. – Марфа показала на Изольду. – Чем плоха? И умница, и красавица, в зельях сведуща, крови, опять же, не боится. Что не болтлива – сам в том уже убедился. А та ли ведьма тебе служит, другая – Полозу плевать, уж ты мне поверь. Он про вас до останнего дня и думать забыл.
– Рокировка,
– Стелла – неврастеничка, – наконец-то снова заговорила Изольда, голос ее был мелодичен, хоть и немного низковат. – Я ее давно знаю. Чуть что, она сразу психовать начинает, беситься, крайних искать. У нас ее за это сильно не любят.
Сложившаяся ситуация меня начала немного напрягать, поскольку со стороны эти смотрины, наверное, смешно выглядели. И самое главное – Марфе это зачем? Понятно, что я эту Изольду, насколько бы она не была симпатична, к себе на пушечный выстрел не подпущу, поскольку веры ей нет совершенно. И Воронецкой не было, но тут-то вовсе труба.
– Пойду покурю, если вы не против, – проговорил я. – Надо все услышанное переварить. А как вернусь, перейдем к тому вопросу, ради которого вы ко мне приехали.
– Курение вредно, – назидательно сообщила мне Марфа. – Но в этом доме ты хозяин. Изольда, подлей мне кипяточку. И напомни, которые пирожки с вишневым вареньем?
Я покинул кухню, зашел в комнату, вытянул сигарету из пачки, лежащей на подоконнике, и было собрался выйти на балкон, но не успел – меня остановил недовольный девичий голос, прозвучавший в голове:
– Она мне не нравится. Прогони ведьму-молодуху! Сейчас прогони!
– А? – Заморгал я, а после повертел головой. – Чего?
– У нее чернота в душе, – пояснила мне неведомая собеседница. – Ты ей не нужен. Ей сказали тебя приручить, подчинить. Гони ее прочь!
Самое странное, что голос этот мне знакомым показался, я его раньше слышал. Но где и когда?
– Та, другая, что приходила раньше, тоже дрянь редкая, но она хоть иногда с тобой честно говорит, – продолжила вещать невидимая девушка. – А эта… Она куда хуже. И еще – ты ей очень не нравишься, она тебя убить желает. Ты этого не видишь, а я знаю! Я таких, как она, много повидала, уж поверь, и когда жива была, и… И потом тоже. Ты мне верь, я знаю. Староста нашего села, дядька мой, он с Дарой-ведуньей поссорился, та однажды ночью пришла и стребовала с него виру за обиду. С него и всех его родичей до третьего колена. Кого в дому уморила, у кого душу забрала, а иных к черному камню лесному ее присные уволокли. Меня она сама сгубила за то, что я защититься пыталась. Яро сгубила, страшно. Знаешь, в моем роду тоже были те, что с берегинями на рассвете земли нашей разговоры разговаривали, бродила в девках нашей семьи сила до той поры, пока они кику не надевали на свадебный пир да мужними женами не становились. И во мне она имелась, только я ей выхода не давала, запрет на то был от старшей в роду. А тут увидела, как сестрицу мою когтями рвут, ну и не выдержала… Знала бы, как оно выйдет, так сама бы той ночью горло под нож Дары подставила, да только поздно теперь о сделанном да несделанном печаль таить. Ты хоть не глупи, слышишь?
Вот тут я и понял, кто со мной говорит. Браслет! Тот самый, что я у Шлюндта выспорил, когда клад для него разыскал. Я пару раз забавы ради пытался с ним пообщаться, только впустую – молчал он. Ну, я про него и забыл совсем. А тут – на тебе, сразу столько информации.
В комнату заглянула Изольда, увидела меня, стоящего у двери и разминающего сигарету в пальцах, подмигнула и снова ушла на кухню.
– Нормально все будет, – шепнул я, зная, что меня услышат. – Не переживай.
Это сколько же, выходит, лет моей находке? Судя по всему, сильно много. «В роду», «кику не надевали». Последнее слово мне знакомо, в совсем старые времена так назывался головной убор замужней женщины.