Темные реки сердца
Шрифт:
Разумеется, Рой был возмущен сложившейся ситуацией и жутко расстроен. Он чувствовал себя так, как будто участвовал в фильме ужасов.
До того, как начали прибывать патрульные машины из города – все они содержались идеально и блестели на солнце, – Рой воспользовался «чистым» телефоном, который было невозможно подслушать. Он позвонил из разбитого вертолета и вызвал еще два вертолета из Лас-Вегаса, но Агентство могло прислать ему только один.
– Боже мой, – сказал Кен Хукман. – Вы расправляетесь с вертолетами, как с салфетками «Клинекс»!
Рою предстояло продолжать преследование женщины и Гранта только
На починку разбитого вертолета требовалось не меньше полутора суток, чтобы он смог взлететь из торгового центра, и новый, заказанный Роем вертолет уже вылетел из Вегаса и направлялся в Седар-Сити. Спутник нацелили на слежение за украденным вертолетом. Конечно, они были не в выигрыше, но ситуация полностью не вышла из-под контроля. Один раунд проиграли, может, даже и не один, но это совсем не значит, что проигран весь бой!
Роя не успокоил процесс вдыхания персикового аромата и не вернул потерянный покой. Не помогало и выдыхание зеленой желчи ярости и возмущения.
Не действовали и другие способы расслабления, которые обычно вызывали умиротворение. Только одно сдерживало его растущую злобу, которая могла помешать ему в работе. Он думал о Еве Джаммер, о ее почти шестидесятипроцентном совершенстве. Обнаженная, втирающая в кожу крем. Она извивалась. Светлое великолепие на черном фоне.
Новый вертолет ожидали в Седар-Сити не раньше полудня. Рой был уверен, что к тому времени он сможет избавиться от мормонов. Он бродил под их внимательными взглядами. Снова и снова отвечал на их вопросы. Осматривал «Ровер». Все записывал, чтобы дальше можно было работать с этими данными. И все время в его воображении возникал образ Евы, удовлетворявщей себя то своими прекрасными руками, то с помощью разных приспособлений, изобретенных сексуально озабоченными людьми, чей гений изобретателей превосходил способности Томаса Эдисона и Альберта Эйнштейна, вместе взятых.
Рой стоял у кассы супермаркета и проверял компьютер и коробку с двадцатью дискетами, которые достали из «Ровера», и тут он вспомнил о «Маме». Какой-то жуткий момент он пытался уговорить себя, что все в порядке, что он отключил «Маму» или вообще выключил компьютер до того, как покинул вертолет. Ничего подобного! Он видел перед собой горящий экран дисплея в тот момент, когда оставил атташе-кейс с компьютером на сиденье в пассажирском салоне и поспешил покинуть вертолет. На экране в тот момент было изображение торгового центра – вид сверху, со спутника!
– Черт, дерьмо какое! – воскликнул Рой, и все мормоны, слышавшие его, вздрогнули, как один.
Рой побежал в конец супермаркета, через склад, выбежал в заднюю дверь, мимо стоявших там полицейских и налетчиков, к разбитому вертолету. Только оттуда он мог позвонить по «чистому» телефону, оборудованному скрэмблером, чтобы никто не подслушал.
Он позвонил в Лас-Вегас и вызвал Кена Хукмана. Тот был в центре слежения.
– У нас неприятности... – Не слушая Роя, который начал объяснять ситуацию, Кен заговорил, как напыщенный осел, считающий, что обладает большим весом в Агентстве. – У нас здесь возникли сложности. Полетел бортовой компьютер «Стража Земли-3». Непонятно почему, но он не
Рой перебил его, потому что понимал, что женщина воспользовалась его компьютером и добралась до «Стража Земли-3».
– Кен, слушайте меня, мой портативный компьютер был в украденном вертолете, и он был соединен с «Мамой».
– Черт, вот дерьмо! – сказал Кен, но в центре спутниковой связи не было полицейских-мормонов, и там его язык никого не шокировал.
– Соединитесь с «Мамой», пусть она отключится от моего компьютера и заблокирует его, чтобы с ней было невозможно связаться. Никогда!
«Джет-рейнджер» с шумом летел в восточном направлении через Юту.
Он летел на высоте сотни футов над землей. Была надежда, что на таком расстоянии радары не засекут его.
Рокки остался с Элли, когда Спенсер отправился в кабину пилотов, чтобы понаблюдать за их действиями. Элли была сильно занята, пытаясь как можно больше узнать о возможностях «Мамы». У нее не было ни секунды, чтобы погладить собаку или поговорить с ней. Присутствие собаки показывало, что Рокки понемногу начинает доверять Элли и настроен доброжелательно. Элли было приятно ощущать это.
И лучше бы она погладила собаку и разбила эту чертову машину, потому что, прежде чем ей удалось чего-то добиться, все данные на экране дисплея исчезли и ей только светил синий экран. Потом на нем оказался вопрос, набранный буквами красного цвета: «Кто здесь?»
Элли не была поражена этим. Она ожидала, что ее отсоединят задолго до того, как она сможет что-то подпортить у «Мамы». Система была снабжена многими защитными свойствами. Она обладала защитой от компьютерных воришек и хулиганов и от заражения компьютерным вирусом. Чтобы найти возможность проникнуть поглубже на уровень разрушения программы управления, где она могла бы натворить настоящие беды, Элли понадобились бы не часы, а долгие дни упорной работы. Элли и так повезло, что ей удалось обезвредить «Стража Земли-3». Она никогда не смогла бы это сделать без помощи «Мамы». Замысел не только воспользоваться «Мамой», но еще и «набить ей морду» был поистине невыполним.
Тем не менее, хотя Элли понимала сложность задачи, она все равно должна была попытаться решить ее.
Не дождавшись от Элли ответа на вопрос, написанный красными буквами на экране, компьютер отключился. Экран погас. По-видимому, все закончилось, и не имело смысла снова связываться с «Мамой».
Элли выключила компьютер и положила кейс на сиденье рядом с собой. Она протянула руку к собаке. Рокки оживленно завилял хвостом. Нагнувшись к псу, чтобы его погладить, Элли заметила конверт из плотной коричневой бумаги. Он валялся на полу, скрываясь под ее сиденьем.
После того как она энергично погладила и приласкала собаку, Элли подняла конверт с пола. Там было четыре фотографии.
Она узнала Спенсера, хотя на фотографиях он был совсем мал. На этих снимках можно было узнать будущего мужчину, но он утратил не только юность за прошедшие годы. Он расстался с наивностью и невинностью. На лице ребенка и подростка были заметны сияние и радость жизни. Его улыбка была такой светлой. Жизнь украла у него этот свет. Хотя все это было сложно объяснить, но ощущение потери, страшной и обидной, не проходило.