Темные реки сердца

Кунц Дин Рей

– Потому что на этот раз вы не спите.

Он облизал пересохшие губы, язык был покрыт налетом.

– Мне хочется пить.

– Сейчас я вам дам попить, – сказала она, приподняв его подбородок пальцами. Она несколько раз легонько приподнимала, а потом наклоняла вниз его голову, и у него опять началось головокружение, но он смог спросить:

– Я не сплю? Вы в этом уверены?

– Абсолютно. – Она прикоснулась к его руке. – Вы можете сжать мою руку?

– Да.

– Попробуйте.

– Вот сейчас...

– Давайте.

– О-о-о.

Он

попытался сжать ей руку.

– Ну, не так плохо, – заметила она.

– Мне это было приятно сделать.

– Вы крепко сжали руку, надеюсь, что у вас не поврежден позвоночник. Я думала, что все будет гораздо хуже.

У нее была крепкая теплая рука, и Спенсер сказал:

– Мне было приятно.

Он закрыл глаза и опять начал погружаться в темноту. Она ждала. Он снова открыл глаза, прежде чем темнота смогла поглотить его.

– Теперь вы можете отпустить мою руку, – сказала она.

– Это не сон, да?

– Нет, это не сон.

Она снова включила фонарик и направила луч света вниз, к его ногам.

– Все-таки очень странно, – сказал он. Она пыталась что-то разглядеть в тонком лучике света. – Мне это не снится, – продолжал он, – значит, у меня галлюцинации.

Она нажала на запор и расстегнула его пояс безопасности.

– Все нормально, – сказал Спенсер.

– Что «нормально»? – спросила она, выключая фонарик и пряча его в карман.

– Что вы пописали прямо на сиденье.

Она засмеялась.

– Мне нравится, как вы смеетесь.

Она все смеялась, пока осторожно пыталась освободить его от ремня.

– Вы никогда раньше не смеялись, – мягко сказал Спенсер.

– Ну, в последнее время я действительно мало смеялась, – заметила она.

– Нет, никогда раньше. Но вы и не лаяли тоже. – Она снова засмеялась. – Я собираюсь купить тебе новую резиновую косточку.

– Вы очень добры.

Он сказал:

– Все так интересно.

– Тут вы абсолютно правы.

– Все настолько реально.

– Но мне все кажется нереальным.

Хотя Спенсер не двигался, пока она освобождала его от ремня, все равно у него начала бешено кружиться голова, и перед ним мелькали три женщины. Все предметы в машине стали тоже троиться, как будто изображение было не в фокусе.

Спенсер боялся, что опять потеряет сознание, прежде чем успеет все высказать, и он начал говорить быстро и отрывисто, кусками предложений:

– Парень, ты настоящий друг. Правда. Ты такой друг, о котором можно мечтать.

– Сейчас нам придется несколько поднатужиться.

– Ты единственный мой друг.

– Хорошо, друг, мы подошли к самой сложной части. Как я смогу вытащить вас из этой рухляди, если вы не в состоянии помочь себе?

– Я могу себе помочь.

– Вы в этом уверены?

– Я служил в армии десантником. И еще я был полицейским.

– Да, я это знаю.

– Еще я занимался таэквандо.

– Это нам, безусловно, пригодится, если на нас нападет банда убийц-ниндзя. Но вам следует попытаться помочь мне вытащить вас отсюда.

– Я сумею немного

помочь тебе.

– Да, нам, пожалуй, пора попытаться.

– Давай.

– Вы можете немного приподнять ноги и перекинуть их на мою сторону?

– Мне не хочется трогать крысу.

– Где крыса?

– Она уже мертва, но... вы же понимаете.

– Конечно.

– У меня очень кружится голова.

– Тогда давайте немного передохнем, совсем немного.

– У меня очень сильно кружится голова.

– Не нужно волноваться.

– Пока, – сказал он, и его опять подхватил черный вихрь, закрутил и понес прочь. Почему-то пока он несся в темноту, он вспоминал Тотошку, Дороти и страну Оз.

* * *

Задняя дверь флигеля ведет в короткий коридор. Я захожу внутрь. Кругом темно. Окон нет. Зеленый огонек охранной системы – «не готовы к включению» – светит со стены справа. Благодаря его свету я вижу, что в коридоре никого нет. Я оставляю дверь приоткрытой, как и было до того, как я вошел сюда.

Кажется, что я ступаю по совершенно черному полу, но на самом деле это чудесно отполированная сосна. Слева расположены ванная комната и кладовка, где держат припасы. Двери почти неразличимы при слабом свете. Зеленый огонек сигнальной системы похож: на странную нереальную иллюминацию, которая может привидеться во сне. Он не похож на настоящий свет неона. Справа расположена комната, где хранится картотека. Впереди, в конце коридора, есть дверь в большую галерею первого этажа, и оттуда лестница ведет в студию моего отца. Весь второй этаж – одна большая комната, скорее, зал. Именно там расположены большие окна, под которыми стоит фургон.

Я прислушиваюсь к темноте.

Она мне ничего не может подсказать.

Я стою как раз рядом с выключателем, но не прикасаюсь к нему.

В зеленоватой темноте я осторожно открываю дверь в ванную комнату. Вхожу внутрь. Жду, что раздастся какой-нибудь звук. Жду движения, удара. Ничего.

Кладовка тоже пуста.

Я двигаюсь по правой стороне коридора и тихо открываю дверь в комнату с картотекой, потом переступаю порог.

Лампы дневного света, расположенные над головой, не горят. Но есть какое-то освещение, которого здесь не должно быть. Свет отдает в желтизну и весьма неприятен. Полуприглушенный и странный. Он исходит от какого-то непонятного источника в дальнем конце комнаты.

Длинный рабочий стол расположен в центре. Возле него два стула. Шкафы с картотекой стоят вдоль одной длинной стены.

У меня сильно бьется сердце и дрожат руки. Я сжимаю кулаки и прижимаю их к телу, пытаясь как-то сдерживать дрожь.