Темные сказки Лайкарры
Шрифт:
На конопатом личике сельской травницы отразился ужас. Перспектива была безрадостной в любом случае, но костра девушка боялась куда больше, чем омута. А потому покорно пошла к обрыву, куда ее повели, стоило только инквизитору и священнику затянуть литанию.
Плеск от упавшего в воду тоненького тела вышел совсем тихим. Служители Единого замолчали, как и крестьяне. Взошло солнце, оглушительно заорали лягушки в прибрежных камышах, кто-то звонко прихлопнул комара. Утро.
Ведьма не выплыла.
– Ваша святость, утопла девка-то, - зычный рык местного кузнеца разнесся далеко над водой.
– Да ведьма она, не могла утопнуть, - неуверенно
– Женщина эта невиновна, - значительно произнес сельский священник, чуточку ехидно косясь на съежившегося старосту.
– По ложному навету осудили девицу, стало быть, - приезжий инквизитор вполне разделял чувства своего коллеги.
Сельский голова и вовсе сник. Теперь ему, как клеветнику, надлежало выплатить церковную виру за ложный донос, справить тризну по умершей, у которой не осталось родичей, да еще и епитимью отбыть. Чему уж тут радоваться? А зная мстительную натуру отца Дионисия, враз лишившегося поставщицы воистину волшебного зелья, то и вовсе безрадостная перспектива вырисовывалась.
Крестьянская толпа потянулась обратно в деревню, берег реки быстро пустел. Селяне тихонько переговаривались, всех занимало то, что старосте предстоит публичное покаяние. Про утонувшую девушку все уже забыли.
*****
Воздуха катастрофически не хватало, легкие жгло огнем, а перед глазами расплывались разноцветные круги. Бороться с инстинктивным желанием сделать хоть маленький вдох становилось уже нереально. Мутная, с привкусом тины вода хлынула в легкие, вытесняя жалкие остатки кислорода. В последний раз конвульсивно вздрогнувшее тело стало медленно опускаться на дно омута...
В себя она пришла от ощущения чужих прикосновений. Чьи-то ладони жадно елозили по шее и груди, царапая кожу. Давление воды никуда не делось, но теперь она словно дышала жидкостью, не ощущая от этого ни малейшего дискомфорта. Распахнув глаза, девушка едва не закричала: сквозь мутную буро-рыжую взвесь виднелись размытые контуры исковерканной человеческой фигуры. Огромные круглые глаза и безобразная пасть, полная мелких зубок-иголочек, как у хищной рыбы, не оставляла сомнений в том, с кем ей довелось столкнуться. Водяной решил лично рассмотреть, что за гостью занесло в его владения.
Несостоявшаяся утопленница судорожно брыкнулась, стараясь отпихнуть речную нечисть подальше. Противные склизкие лапы, вооруженные нехилыми когтями, оцарапали шею строптивой жертвы, оставив довольно глубокие саднящие борозды. Водяной возмущенно булькнул и попытался ухватить ее за ногу, но девушка уже успела отплыть в сторону. Ей повезло, что стягивающую запястья веревку омутник из незнамо каких побуждений перегрыз.
Нечисть кинулась за девушкой. Все-таки в своих владениях водяной был куда проворней и быстрей любого другого существа. Когти впились в плечо, разрывая ткань недавно еще белой рубахи, почти добрались до горла. Случайно попавшую под руку дешевую подвеску на шее пытавшейся удрать добычи водяной рванул с небывалым ожесточением. Удерживающая невзрачную безделушку веревка лопнула, содрав кожу.
На речного нечистика в упор смотрели светящиеся алым глаза. Таившаяся под личиной простушки травницы вампирша раздраженно зашипела и выпустила когти, заметно превосходящие "маникюр" самого омутника. Полоснув замешкавшуюся нечисть по морде, девушка стремительно поплыла к поверхности.
Вынырнув вблизи
Царапины, оставленные водяным, страшно чесались - ускоренная регенерация уже справилась с серьезными повреждениями, оставив мелкие на откуп времени. Девушка по опыту знала, что легкие порезы и ссадины на ней заживают долго и не особенно приятно. А вот глубокие раны и прочие повреждения, всерьез угрожающие жизни, затягивались почти мгновенно. Когда-то на охоте ее сильно потрепал лесной кот. Распоротое его клыками горло и плечо зажило в доли секунды, а вот небольшой шрамик на животе, оставленный вскользь прошедшим когтем, можно было рассмотреть по сей день.
Круги на воде уже давно успокоились, когда она наконец встала. Утро только начиналось, но не стоило надолго задерживаться у реки. Здесь, вблизи омута, люди ходили редко, но сегодня случай был экстраординарный, так что какие-нибудь любопытные могли объявиться в любой момент. С человеческих подростков станется поискать с багром тело утопшей ведьмы.
Скинув остатки рубахи, облепившей тело и только мешающей, Айшэ аккуратно полезла вверх по осыпающемуся глинистому склону. Выступающие корни растений служили для выросшей в лесу девушки удобной лестницей. Выбравшись наверх и наскоро осмотревшись, полукровка, пригнувшись и почти полностью скрывшись в высокой траве, бегом припустила в сторону ближнего лесочка - хоть какое-то укрытие от чужих глаз. Стоило убраться подальше из враз ставшей опасной Истии, и связанно это было отнюдь не с инквизиторами, а с утерей амулета личины. Уж слишком нечеловеческой внешностью обладала охотница, чтобы суметь затеряться. В городе это еще было возможно, но вот в деревне у нее не оставалось ни малейших шансов.
Скрывшись в тени деревьев, девушка перевела дух. Поплутав между стволов, легким шагом охотника скользя в подлеске, она забралась поглубже в чащу. В одном из старых деревьев, в дупле высоко над землей, у нее был тайничок. Местечко было труднодоступным, а потому Айшэ особо не опасалась, что до него доберутся сельские дети, которые могли случайно забрести в чащобу. А от белок и птиц ее пожитки защищал простенький охранный контур, закрепленный двумя рунами. Это было одно из немногочисленных заклинаний, которое она смогла освоить по книгам и приспособить для себя. Почему-то все доступное ей колдовство приходилось завязывать на кровь, иначе оно вообще не срабатывало.
Расположившись со всем возможным комфортом на толстенной ветке, охотница прикрыла глаза. Предстояло дождаться темноты, а до этого времени можно было и отдохнуть, и подумать. Утреннее события для нее даром не прошли - руки до сих пор меленько противно дрожали, выдавая, какое напряжение и страх ей сегодня довелось пережить. Впрочем, накануне было хуже. Тогда она всерьез решила, что ее собираются сжечь. Ужас, поселившийся в глубинах памяти еще с детства, заявил о себе со всей возможной силой. Айшэ забилась в угол, как испуганный зверек, но это не помогло укрыться от собственных воспоминаний. Картины двадцатилетней давности вставали перед глазами, словно все случилось вчера. Пылающий костер, еще недавно бывший алтарем языческой богини, и мать на нем... Охотница вздрогнула, чуть не свалившись при этом с ветки. События того дня до сих пор возвращались в кошмарах.