Тёмные сказки

Дубов Дмитрий

Окно прикрывал полупрозрачный тюль, делая все очертания предметов снаружи нечёткими и расплывчатыми. Миша решительно отдёрнул эту завесу, отделяющую его от внешнего мира, и тут же пожалел об этом.

Все ранние переживания вернулись к нему с новой силой. Малыш почувствовал себя совершенно одиноким и покинутым на произвол судьбы. Теперь он понял, что все эти жуткие создания, о которых он слышал каждый вечер, прячутся не в комнате, а там – за фруктовыми деревьями, в газонной траве.

Лёгкий ночной ветерок шевелил

листву яблонь и груш. Он ласково игрался с несозревшими ещё плодами. Деревья отвечали нежным шелестом.

– Иди к нам, – слышалось Мише.

Он застыл у окна, словно каменный, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Не мог он и закричать. Теперь они не отвяжутся от него, чтобы он ни делал, и обязательно сотворят с ним что-нибудь такое…

– Иди же к нам, мальчик, – шептали чудища из сказок под его окнами. – Мы видим тебя…

В Мишиных глазах блеснули слёзы. Он попытался прочистить горло, чтобы хоть что-нибудь ответить. Но это удалось ему не сразу.

– Никуда я не пойду, – трепеща от ужаса, выдохнул он. – Я не боюсь вас.

– Иди к нам, милый, – продолжали шелестеть деревья. Точнее, их голосами шелестели монстры.

– Нет! – почти выкрикнул Миша и в три прыжка оказался в своей уже успевшей остыть кроватке. Он свернулся в комок и дрожал всем телом.

Точно в таком же положении он и провёл всю ночь, а уснул лишь тогда, когда за окнами, изменяя краски, затеплился рассвет.

* * *

Утро выдалось замечательным. Тёплое и ласковое солнышко с самого утра обнимало всё живое, что радовалось ему каждый раз.

Валера проснулся и ещё долго нежился в лучах этой прекрасной звёздочки. Он смутно помнил, как несколько часов назад его жена пыталась попрощаться с ним. Она уехала в Москву, и теперь у Валеры появилось как минимум два дня свободной жизни.

Нет, он не собирался изменять своей жене, так как считал это недопустимым, но, по крайней мере, она не будет доставать его своими нравоучениями по поводу того, как надо правильно воспитывать сына.

Он глянул на часы и убедился, что пора вставать, потому что на дворе было не раннее, и уже даже не позднее утро, а самый, что ни на есть, день. Половина двенадцатого.

Валера встал и накинул на голое тело халат. Сегодня почему-то особенно хотелось расслабиться и отдохнуть ото всего. В такой обстановке не то что делать, а и думать-то не хочется.

Заботливый отец зашёл в комнату и убедился, то его чадо ещё беззаботно дрыхнет. Это было не так уж и плохо, ведь можно будет пропустить сегодня гимнастику. Лучшее, что можно придумать в такой день – это пойти на реку и искупаться, как следует.

Затем Валера пошёл на кухню. Там он улыбнулся приветливому солнышку и, мурлыкая себе под нос какой-то весёленький мотивчик, принялся давить сок из свежих апельсинов.

Когда два высоких стакана были наполнены оранжевой свежестью, он отправился будить Мишу. Тот просыпался даже тяжелее, чем обычно, но Валера не придал этому особого значения. Он в какой-то мере был убеждён, что так влияет на ребёнка пересыпание (он-то находился в полной уверенности, что его сын в девять, в крайнем случае, в половине десятого засыпает), но пока решил ничего не предпринимать в этом направлении. Миша совсем ещё ребёнок, а значит, ему надо спать столько, сколько требует организм.

Они сидели на кухне и пили прохладный апельсиновый сок. То и дело о стенки бокалов звонко ударялись кусочки льда.

– А где мама? – спросил Миша.

– Мама уехала в Москву. Ей вчера позвонили и сказали, что появились срочные дела.

– Кто позвонил?

– Ну, какая тебе разница? – вопросом на вопрос ответил Валера.

Миша терпеть не мог, когда папа так делал. Но к его, папиной, чести надо было признать, что случалось подобное крайне редко. В основном, он, не теряя терпения, разъяснял малышу всё, что знал.

– Никакой, – сказал Миша. – А что мы будем делать сегодня после зарядки?

– Сынок, если ты не против, то сегодня зарядку можно не делать. А после сока я предлагаю пойти купаться.

– Ура! А можно я возьму с собой свой пароходик?

– Конечно, можно.

– А уточку?

– И уточку.

– Ты самый лучший папа на свете!

Миша сиял, едва не затмевая свет солнца. Казалось, что вся его утренняя потерянность сгинула без следа. Лишь вокруг глаз залегли едва ещё наметившиеся тёмные круги.

– Мы даже можем взять с собой надувной матрац, чтобы ты мог поплавать, – сказал Валера.

– Я люблю тебя.

– Я тоже люблю тебя, сынок, и хочу, чтобы ты отлично провёл время до возвращения мамы.

– А когда она вернётся?

– Скоро, Мишутка, скоро. Она обещала приехать через два дня, но может немножко задержаться.

– А нырять мы будем? – Миша ещё не отличался связностью мыслей, хотя отлично улавливал её в рассказах.

– Если захочешь, то будем.

– Я хочу, папа.

Затем последовали недолгие сборы, в процессе которых Миша, в основном, носился вокруг своего пытающегося всё собрать и уложить отца и норовил обнять его. Миша действительно любил Валеру, и дорогого стоила эта сыновья любовь.

Наконец, всё было упаковано, и отец с сыном двинулись в путь. До реки было метров триста; до пляжа чуть больше – километр, но для четырёхлетнего мальчугана это было поистине огромное расстояние.

Поначалу он шёл сам, поэтому двигались они медленно, но потом Валера посадил Мишу к себе на шею, объяснив, что тому надо поберечь силы для купания. Минут через пять они были на пляже, а ещё через десять (с учётом накачивания матраца воздухом) – в воде.