Темные тени нехорошей квартиры
Шрифт:
Она не слышала стука в дверь. Очнулась, только когда Лара отняла ее руки от лица и прижалась щекой к ее мокрой щеке.
– Нина! Я так и знала, что ты тут одна. А ты еще и плачешь. Маринка с Толей куда-то понеслись. Зинка какой-то ужас на кухне шкварит. Ее сын чем-то гремит в комнате, наверное, празднует. А мы заехали тебя поздравить. Это Алеша, мой… Ну, милый он мой, как еще сказать. Мы тебе кое-что привезли. Встречать, к сожалению, с тобой не сможем: меня родители ждут, но немного посидим. Ты не против?
– Ларочка! Ты про меня вспомнила? Как же я тебе благодарна.
– Да, – спокойно сказал Алексей. – Когда я шел из ванной в комнату Лары, чувствовал себя солистом балета как минимум. Только почему-то не слышал аплодисментов.
Нина Георгиевна встала, промокнула лицо белым платком и тихо произнесла:
– Отсутствие аплодисментов в нашей квартире – это самая маленькая неприятность. Но не будем о грустном. Боже! Эта корзина мне?
Она подошла к большой плетеной подарочной корзине, которую Лара поставила посреди комнаты, и с восторгом ребенка разглядывала роскошные розы, среди которых стояла темно-зеленая бутылка французского шампанского, лежали яркие фрукты, были рассыпаны дорогие конфеты.
– Нина, это не все. Подарок вот. Извини нас за тупость. Мы не могли придумать, что тебе купить. Поэтому бери вот эту карточку, пожалуйста.
– А что мне с ней делать?
– Идешь в банкомат, толкаешь ее в щель, набираешь вот этот пароль, который я написала, и указываешь, сколько денег хочешь снять. Общая сумма – вот, рядом с паролем. Лучше это запомнить, а не носить бумажку с собой.
– Да ты что! Я ни за что не возьму! Столько денег. С какой стати? Ты что, миллионерша?
– Нина Георгиевна, – властно вмешался Алексей. – Во-первых, это небольшая сумма, во-вторых, эти деньги мне переплатили, что ли. Нечаянный гонорар. Лара сказала, что мы едем вас поздравлять, и я предложил легкий вариант подарка. Могли бы притащить какую-то бытовую технику, к примеру, но нам не хотелось. Не принять это от меня вы не можете, потому что я очень категоричный человек. Люблю давить. Оно нам надо? У нас от силы полчаса – посидеть по-людски, старый год проводить.
– Да, вы правы, – засуетилась вокруг стола Нина Георгиевна. – Хорошо, что у меня есть тарелки и бокалы. За карточку не благодарю, потому что нет у меня таких слов. Никак не могло прийти в голову, что вы обо мне подумаете. А проводить этот год надо. Пусть идет с миром. Много плохого он принес.
В дверь Нины Георгиевны громко заколотили, по всей видимости кулаком. Она вздохнула: «Это Зина так стучит», – и пошла открывать.
– Зинаида, тебе что-то нужно?
Та, оттолкнув ее, окинула взглядом комнату, стол, жгучим взглядом посмотрела на Лару, на Алексея даже не взглянула. Выдержала паузу и проорала:
– Выпиваете? Радуетесь? Только что Валерика, внука Валечки, застрелили.
– Зина, о чем вы говорите? – спросила Лара. – Вы, случайно, не пьяны?
– Я??? – Зина на мгновение задохнулась. – Мне Валин сын сообщил, Семен. Я позвонила его поздравить. Как ты появилась, так у нас пошло одно за другим…
Она издала звук, напоминающий скорее рык, чем рыдание, и направилась к себе.
– Да, – после долгого молчания произнес Алексей. – Старый год явно выложил еще не все сюрпризы. Квартирку, конечно, интересную ты, Лара, себе выбрала. И удалившаяся дама, не побоюсь этого слова, по всему обвиняет в чем-то именно тебя. Возможно, и меня.
Глава 30
Слава Земцов въехал во двор дома, где жил Сергей Кольцов, когда эксперт Масленников с женой и дочерью уже подходили к подъезду.
– Эй, люди, – окликнул их Слава. – Примите в свою компанию одинокого путника. Тем более, что мы идем в такое место, куда я один стал бояться приходить. Наш Шерлок Холмс учит своего пацаненка драться ногами.
– Конечно, Слава, прячьтесь за нас, – рассмеялись одновременно жена Масленникова Алла, изящная молодая женщина с большими темными глазами, и дочь-подросток Оля, очень красивая, с глазами ярко-синими.
Масленников пожал Земцову руку и посмотрел на своих.
– Да, Слава же не в курсе. Давайте, девочки, прикроем его сразу со всех сторон.
– Александр Васильевич, лучше скажите. Еще не поздно вернуться домой. На этот случай я оставил в холодильнике бутылку водки.
– Не нужно! – просияла своими необычными глазами дочка Масленникова. – Там нет ничего плохого. Наоборот. Просто нас просили вам не говорить.
– Вот, казалось бы, праздник, все с чистой душой, но без коварства этот чувак не может. Прошу прощения. Я имел в виду – этот чел.
– Да, – кивнула Оля. – Он очень смешной чел. А Олежка – маленький чел, еще смешнее.
Слава вздохнул, пропустил всех вперед и пошел за Олей. Хорошо то, что хорошо кончается. Оля – приемная дочь Александра Васильевича и Аллы. Когда-то они все вытащили ее из большой беды. Она боролась тогда, как взрослая. А была совсем ребенком. Серьезным и усталым ребенком. Сейчас она почти девушка внешне, и выглядит настолько безмятежной и веселой… Слава очень тщательно скрывал от всех, даже от самого себя, что чувство жалости к ней у него так и не прошло. Он тогда почти не верил, что они ее спасут. И если ей сейчас смешно, он, конечно, выполнит роль, которую ему вслепую навязал Кольцов. Они подошли к двери, позвонили, Сергей открыл… Славе показалось, что он себя переоценил. Рядом с Сергеем стоял огромный пушистый белый пес. Он почему-то смотрел именно на Земцова. Наверное, потому что тот прятался! Ну, не было у него в жизни возможности познакомиться с собаками, желания, впрочем, тоже.
– Ах, – сказала Оля и с ходу бросилась обнимать зверя.
Зверь очень обрадовался, завилял хвостом, заулыбался, всем видом давая понять: «Я знаю, что вы пришли ко мне».
– Это Май! – зазвенел восторженный голосок Олежки. – У нас есть Май!
– Кто бы сомневался. – Слава уже вошел со всеми в прихожую. – Кто бы сомневался, что у Кольцова будет Май тридцать первого декабря. И что он попросил порядочных людей держать это от меня в тайне. Чтобы добрые дети посмеялись, когда эта белая гвардия мной закусит.